— Только с его батюшкой. Очень уважаемый человек и специалист великолепный! Наш администратор несколько раз приглашал его к нам перейти, но Александр Николаевич не согласился. Остался верен опере, так сказать… — Рестаев издал короткий неуверенный смешок.
Мы тоже вежливо заулыбались, правда, Гошина улыбка получилась довольно кислой.
— Итак, — перешел к делу шеф, когда все расселись, — в чем заключается ваша проблема, Андрей Борисович?
— Проблема… — Рестаев почесал затылок, окончательно растрепав прическу. — Да уж, проблема, действительно… Даже не знаю, как начать…
Мы терпеливо ждали. Шеф уверен, что торопиться в таких случаях нельзя: пока клиент не дозрел, от него все равно ничего толкового не услышишь.
— Очень уж история получается нелепая… да и неприглядная. Просто стыдно рассказывать. Понимаете, мне тут позвонили… Я как-то не ожидал и даже не отреагировал сразу… просто растерялся и слов не нашел. А потом еще раз позвонили. Не сразу, на следующий день. И я, конечно, уже не стерпел, потребовал, чтобы это безобразие немедленно прекратили! Вы меня понимаете?
— Общий смысл ясен, — кивнул Баринов. — Но хотелось бы подробнее. Кто именно позвонил?
— Так в этом и все дело, — обиженно воскликнул Андрей Борисович. — Я за этим к вам и пришел! Чтобы вы выяснили, кто это мне звонит!
— А, вот в чем дело! То есть вам дважды звонил некто неизвестный…
— Не два! Шесть! Шесть раз звонил этот… эта… это подлое существо! И каждый раз — просто поток грязи! Оскорбления, гадкие намеки, отвратительные обвинения… и обо мне, и о моей супруге, совершенно ужасные вещи! Как только язык у людей поворачивается!
— То есть содержание… кхм… разговора вас огорчило?
— Огорчило? Да я был шокирован! Возмущен! Оскорблен!
— Понятно. И что вы предприняли?
— Ну, в первый раз, я же говорю, я был не готов, растерялся, так что просто положил трубку. Второй раз, честно говоря, тоже. Понимаете, как-то не думал, что этот неприятный инцидент может повториться. Но уж когда в третий раз… боюсь, я немного потерял над собой контроль. Но ведь и ситуация… в общем, я позволил себе высказать все! Да, я прямо так и сказал: «Как вам не стыдно! Какое вы имеете право говорить подобные гадости? Зачем вы это делаете?!»
Боюсь, что я не смогла сдержать улыбки — гневная отповедь в исполнении главного режиссера областного драматического театра выглядела если не откровенно жалко, то весьма беспомощно. Напарник же только закатил глаза к небу, дескать, вот они, интеллигентные люди, обычному хаму дать отпор не могут! Только Александр Сергеевич даже бровью не повел — нам у любимого шефа еще учиться и учиться!
— И что же вам ответили? — спросил он невозмутимо.
— А что он мог ответить? Или она… Голос совершенно невнятный, невозможно понять, мужчина говорит или женщина. Я получил еще одну порцию совершенно оскорбительных высказываний. Таких людей словами не проймешь. Единственный способ — полное, абсолютное игнорирование. Но я же не могу совсем не брать трубку, мне и по делу звонить могут и вообще… Вот я и подумал, что нужно найти этого хулигана. Вы ведь сумеете это сделать?
— Думаю, это будет не особенно сложно, — подтвердил шеф. — Номер, с которого поступали эти звонки, у вас сохранился?
— Э-э? — Рестаев озадаченно посмотрел на него.
— Хотите сказать, вам звонили с разных номеров? — решил помочь Баринову Гошка.
— Да откуда же я знаю? — растерянно моргнул клиент. — Я для этого к вам и пришел, чтобы вы определили…
Мой любимый шеф и не менее любимый напарник переглянулись и требовательно уставились на меня, намекая, что пришло мое время перехватить инициативу в разговоре. Они предпочитают иметь дело с клиентом адекватным, деловитым, быстро и четко отвечающим на вопросы, настроенным на работу.
А когда клиент начинает вот так «тормозить», вне зависимости от причины — это может быть и общая непривычка к логическим рассуждениям, и растерянность от неудобной ситуации, и даже банальная истерика, — в разговор вступаю я. Привести клиента в рабочее состояние — это входит в мои служебные обязанности, и педагогическое прошлое весьма в этом помогает.
Я деликатно кашлянула, привлекая внимание Рестаева:
— А вы дайте нам телефон, мы сами посмотрим и все определим.
Мой доброжелательный тон почему-то не понравился Андрею Борисовичу.
— Как я вам его дам? Я здесь, а телефон дома, — обиделся он.
— Я имею в виду сотовый, — немного растерялась я. — Вам ведь на сотовый звонили?