Сама звезда, сидевшая спиной к упомянутой стене, только что угостилась еще одним глоточком бурбона.
- Я попал в слишком сложный переплет, чтобы кто-нибудь, кроме вас, Рик, мог справиться с моими трудностями, - сказал он наконец. - Вы единственный обладатель прочной репутации человека не болтливого и способного совершить невозможное в рамках Голливуда. Теперь же, когда я снова наверху, мои проблемы необходимо решить как можно быстрее...
- Мы заключили трехнедельный контракт в этом клубе с тем, чтобы Сэм мог постоянно поддерживать форму, - перебила его Соня своим мягким контральто. - Сэм заканчивает выступления завтра вечером, а затем, через пару недель, начнет сниматься в кино. Эта съемка для него - важная сделка.
- Возможно, мы и приступим к съемкам через пару недель. - Сорел наполнил свой стакан. - Это все зависит от вас, Рик.
- Так расскажите же мне, в чем дело, - предложил я.
Он тяжело вздохнул.
- Все считают, что комики должны быть приятными людьми. Вам это известно? Даже больные комики, как представляется окружающим, должны уморительно философствовать, потому что у них золотые сердца. Весь окружающий мир готов поверить в то, что вы добры к детям и животным и любите своих жен. На самом же деле профессиональный комик надрывает сердце и вытягивает из себя жилы, стараясь быть смешным все то проклятое время, что находится на сцене. И ни на что другое у него уже просто не хватает времени. Ремесло превращает его в запойного пьяницу, портит его характер, и через некоторое время он становится психом: В конце концов только аудитория остается для него реальностью. Но когда гаснут огни рампы, единственно, чего хочет комик, - это чтобы его оставили в покое. Поэтому он идет к себе домой.
- Вы мне надрываете сердце, - сказал я Сэму.
- Дом - это место, где тебя ждет жена, - продолжал он, печально уставившись на мое отражение в зеркале.
- Но как раз того единственного, в чем комик больше всего нуждается, он получить не может. Оставить его в покое - на это его жена заведомо не способна. Она требует денег, комфорта, внимания, отдыха, развлечений. И больше всего она жаждет, чтобы он слушал ее, сочувствовал ей, вникал в ее проблемы. Он терпит это до момента, пока уже больше не в силах терпеть. И тогда все рушится. Он оставляет и свою жену, и свой дом. Но вскоре - из-за чувства полного одиночества в этом проклятом мире - он заводит другой дом и новую жену. И весь этот идиотизм прокручивается заново. Вот и у меня три бывших жены висят на шее, Рик. Как известно, выплаты по алиментам достаточно велики, чтобы лишить комика всякого подобия роскоши на весь остаток его жалкой жизни!
- Подобная проблема скорее для ваших адвокатов, заметил я.
- Это всего лишь вступление, мой друг, - уныло возразил он. - До сути дела мы еще не добрались.
- Не забудь о кинофильме, Сэм, - напомнила Соня.
- Разумеется. - Он кивнул. - Это была долгая эпопея - вернуться на вершину. И я никогда не добился бы успеха, не будь Сони. - Сэм бросил на нее быстрый и нежный взгляд. - Если этот фильм окажется для меня подходящим - а все выглядит именно так, - я останусь наверху надолго. И даже не буду больше возражать против выплат по алиментам, если эти три ведьмы оставят меня в покое. Только в этом как раз и заключается моя проблема. Они не хотят оставить меня в покое. По крайней мере, одна из них, но я не знаю, какая именно.
- Вмешиваться в отношения между мужчиной и тремя его бывшими женами это не мое амплуа, - заявил я.
- Как бы не так! - взорвался Сорел. - Одна из этих психопаток собирается убить меня! - Быстрым нервным движением он потер щеку тыльной стороной ладони. - Правда, я не уверен, действительно ли она решилась убить меня или, быть может, только хочет выкинуть какой-нибудь мерзкий трюк, вроде инсценировки покушения. И все это, чтобы впоследствии иметь возможность излить горести своего закованного в броню сердца журналистам. Поведать им об этом мерзавце Сореле, который довел ее до такого состояния. После подобной рекламы я мог бы фактически считать себя мертвецом.
- Ладно, - неохотно согласился я. - Слушаю вас. Соня открыла сумочку, извлекла оттуда несколько сложенных листков бумаги и вручила их мне. Это были три письма. Кто-то использовал старый трюк, вырезав из разных газет и журналов отдельные слова, а затем наклеив их на лист бумаги. Первое послание гласило: "Брак должен быть навсегда. Я не могу жить без тебя, поэтому и ты не сможешь обойтись без меня".
Следующее послание оказалось более подробным.
"Ты выбросил нас, как мусор. Всех троих, Сэм. И теперь у тебя не хватит времени, чтобы постараться вычислить, кто из нас намерен убить тебя. Я ждала, пока ты обретешь свою прежнюю славу, так как для тебя потерять все сейчас будет гораздо болезненнее. Даю тебе неделю, чтобы ты смог сделать последние распоряжения. Не пройдет и двух недель, как ты уже будешь мертв".
Следующее и последнее письмо начиналось цитатой из словаря:
"Клаустрофобия - это болезненный страх перед замкнутым пространством. Это твоя черта, Сэм, я помню, и именно так ты и умрешь - в замкнутом пространстве. Подумай об этом, потому что у тебя осталось не так уж много времени. Я знаю, ты не сможешь убежать, так как этот глупый кинофильм, который ты никогда не сделаешь, слишком много для тебя значит. И теперь у тебя осталось всего три дня, чтобы сделать распоряжения относительно похорон. Ты умрешь на следующей неделе - в любой день, начиная со вторника".
- Сэм получил первое письмо примерно неделю назад. Второе - три, дня тому назад. Последнее же пришло сегодня с утренней почтой, - уточнила Соня. - Все три письма отправлены из разных районов Лос-Анджелеса.
- Возможно, кто-то просто подшутил, - предположил я.
Сэм Сорел покачал головой.
- Докажите это, и я полюблю вас навеки, Рик. Но я, черт меня побери, уверен, что это не шутка. Одна из этих спятивших шлюх стремится разделаться со мной!
- Все они живут в Лос-Анджелесе, и никто из этих дамочек не вышел вторично замуж, - добавила Соня. - Возможно, таким способом они отдают должное Сэму как мужу? - У Сони на мгновение насмешливо дрогнули губы. Или, может быть, условия выплаты алиментов были слишком привлекательны?
- Мне нужны их имена и адреса, - сказал я Соне.
- Я уже записала для вас их имена и адреса, они там. - Соня кивком указала на сумочку, которая лежала на небольшом столике возле нее. - Сэм заканчивает свои выступления сегодня вечером, - пояснила она. -В воскресенье мы перебираемся из отеля в дом одного друга в Брентвуде. Мы воспользуемся его гостеприимством пару недель, чтобы Сэм смог немного отдохнуть, прежде чем приступить к съемкам. Но вряд ли ему удастся расслабиться, памятуя о том, что какая-то из его бывших жен планирует убить его в любой момент, начиная со следующего вторника!
- Могу себе представить, - понимающе сказал я. -А кому бы вы отдали предпочтение, Сэм, учитывая желание ваших жен разделаться с вами?
Он пожал плечами.
- Откуда мне знать, кто из них с их микроскопическим и варварским умишком зациклился на этой идее? Впрочем, если строить предположения, я бы поставил на Беверли. Она всегда пыталась меня усовершенствовать, пока мы были женаты. Но это просто догадки.
- Рассмотрим ваших жен по очереди, - предложил я. - Какая была первой?
- Линда Гейлен. - Сэм криво и неодобрительно усмехнулся. - Она жила по соседству, но я с ней не встречался, пока не начал выступать на эстраде. Наш брак продолжался пять лет. Она была уютной женой, заботилась о доме. Но в течение первых четырех лет Линда так усердно хлопотала об уюте и комфорте, что я просто начал задыхаться. Затем она стала ворчать, принялась пилить меня по любому поводу - придиралась к моим костюмам, моим друзьям, к моей выпивке. И тогда я просто удрал из дома и так и не вернулся обратно. Сорел медленно крутил стакан в руке. - Линда обычно вязала, когда пилила меня. Я, бывало, сидел и слушал, как позвякивают ее проклятые спицы, а ее язык болтал еще быстрее. Наконец у меня возникало ощущение, будто она опутывает меня кругом, обволакивает, превращая в кокон. Ей хотелось загнать меня в ловушку, сделать беспомощным, запутать своими нитками, чтобы я не смог шевельнуть и пальцем. Тогда у меня не оставалось бы другого выбора, кроме как бесконечно выслушивать ее тошнотворные придирки. Мысленно я представлял себе оболочку того, что когда-то было Сэмом Сорелом, гниющим заживо внутри этого кокона под щелканье спиц и неумолкающую брань. Линда не перестала бы работать языком даже после моей смерти!