К тому времени, как мы с парнями записали несколько песен (что произошло не без криков и истерик), я уже устал и порядком разозлился. И тогда в мою голову пришла гениальная мысль — разоблачить Шмидта с его коварным обманом. Поэтому дождавшись, пока Кендалл оденется и вернётся в студию за своим рюкзаком, я незаметно вытащил из его ранца тексты новых песен.
— Неужели этот тяжёлый день подошёл к концу? — спросил немец со вздохом. — Наконец-то я смогу немного выпить, чтобы подлечить себя.
— Куда поедешь? — поинтересовался я, разыскивая в карманах ключи от своей «Кармы».
— Не знаю. Заеду в первый попавшийся бар и просижу там по крайней мере до полуночи.
— А как же дом, милый дом?
— Да к чёрту, — небрежно махнул рукой Шмидт. — Там Кайли.
«Это мне как раз и нужно», — подумал я с хитрой усмешкой.
— Что ж, тогда до завтра? — произнёс я, протянув руку для пожатия.
— Ага, — Кендалл крепко пожал её мне, — надеюсь, завтра мне станет лучше и я не буду петь песню любимой девушке, думая при этом о не проходящей тошноте.
— А я надеюсь, что мне не придётся столкнуться в коридоре со своей любимой, — сказал Джеймс, накинув на плечо лямку рюкзака. — Не то чтобы я этого не хочу, я очень хочу… Но она разозлится, снова увидев меня…
— Говорят, что девушки особо красивы в гневе, — заметил Карлос.
— Она не девушка, Карлито. Она женщина. Она… богиня…
— Жаль только, что она этого не слышит, — произнёс я. – Она, наверное, до сих пор думает, что ты глухонемой.
— Я буду безмерно счастлив от одной только мысли о том, что она обо мне думает.
— Кстати, что насчёт Агнес? Ты вовсе перестал думать о ней?
— Агнес? — переспросил Маслоу, будто напряжённо вспоминал девушку, которой принадлежало это имя. – Ах, Агнес… Я давно не разговаривал с ней. Не знаю. Я забываю о ней.
— Правда? — задумчиво спросил я. — А когда-то тебя беспокоило то, что ты не можешь ответить взаимностью на её пылкие и, увы, не взаимные чувства.
— Логан, прошу, не напоминай мне об этом. Я не могу думать о других девушках, когда перед глазами стоит образ моей молодой женщины.
— Даже так? Ладно, дамский угодник, поехали, я довезу тебя до дома. А то чую, в таком состоянии ты вряд ли доберёшься сам.
Я стоял на крыльце, сминая в руках стопку листов. Дверь долгое время никто не открывал, но потом за ней началась суета, зашевелились замки, и вскоре передо мной выросла Кайли. Выросла, конечно, не совсем удачное слово: девушка была ниже меня на голову. На лице её изобразилась улыбка.
— Привет, Логан, — поздоровалась она голосом, не сильно соответствующим её внешности: голос у Кайли был грубоватый, будто она всю свою сознательную жизнь была заядлым курильщиком. — Давно я тебя не видела.
— Ага, — согласился я, — по-моему, наши пути упрямо не хотели пересекаться.
— Что же заставило их пересечься теперь?
— Кендалл кое-что забыл в студии. — Я потряс в воздухе стопкой листов, на которых хранились тексты наших новых песен. — Это важно. Я решил завезти их сам, но Шмидта, как я вижу, дома нет.
— Нет. Не знаешь, случайно, где он? Он уехал на работу ещё вчера, это было около трёх дня. И его до сих пор нет.
«Значит, большую часть вчерашнего дня его дома не было, — догадался я. — Следовательно, не было никакой ссоры с Кайли. Что же ты так заврался, друг мой?»
— О, наверное, он поехал домой к Карлосу, — решил выручить немца я. — Кендалл вчера весь день работал в студии, даже ночью не выпускал из рук гитару. Зверски устал. Он сказал, что хочет немного отдохнуть, прежде чем вернуться домой.
— Странно, — произнесла Кайли с недоверием. — Он что, думает, дома я не дам ему отдохнуть?
— Этого уж я не знаю. Так ты передашь Шмидту это?
Она приняла из моих рук бумаги и утвердительно кивнула.
— Не хотелось бы вмешиваться в ваши отношения, — продолжил я, застёгивая свой портфель, — но как оно?
— О чём ты? — не поняла Кайли.
— О вашей ссоре. Вы помирились?
На лице собеседницы изобразилось искреннее непонимание, какое-то время она стояла молча, с раскрытым от удивления ртом. В душе я ликовал, понимая, что обману Шмидта пришёл конец.
— Да, — выдала вдруг Кайли, что заставило меня несказанно удивиться. – Да, Логан, мы помирились. Спасибо, что спросил.
Я улыбнулся — неуверенно и натянуто. Распрощавшись с возлюбленной Кендалла, я вернулся в свою «Карму Фискер» и рассмеялся.
— Молодец, Кайли, — начал говорить я сам с собой и настроил зеркало заднего вида, — вовремя нашлась, что ответить.
А Кендаллу остаётся только завидовать, потому что у него есть друг, который сможет прикрыть его перед подружкой, сказав, что всю ночь он был на работе, и верная девушка, готовая сказать и сделать что угодно, чтобы сохранить дружбу своего молодого человека.
Я подъехал к дому Блэков и заглушил мотор. Какое-то время я сидел в автомобиле, разглядывая окна дома и выясняя, есть ли там кто. Поняв, что разговор с Кайли сумел вызвать в моей душе гнев, я открыл бардачок и принялся искать упаковку своих лекарств.
Но их не было. Я уже начал паниковать, однако потом вспомнил, что сменил место хранения таблеток. Найдя лекарства под сидением, я положил две таблетки на язык и достал из рюкзака бутылку с водой. Когда лекарство было принято, я откинулся на спинку сидения и принялся ждать, пока оно начнёт своё действие.
По пути домой я получил СМС от Уитни. «Всё в порядке, — писала она, — Эвелин чувствует себя хорошо». Уж не знаю, почему она так поздно решила уведомить меня о состоянии своей сестры: с момента моего первого пребывания в доме Блэков прошло уже около полутора недели. За это время я несколько раз невольно вспоминал Эвелин, меня интересовало её самочувствие, но без приглашения явиться в дом Блэков я не осмелился. Во-первых, мне не хотелось вновь ловить на себе невежливые взгляды Уитни, а во-вторых, я не желал новой неловкой встречи с отцом семейства. Понимаю, что в сообщении Уитни не было ни прямого, ни косвенного приглашения, но я всё же решил нанести визит Эвелин. Я был обязан поинтересоваться её самочувствием, ведь скупые слова Уитни не сказали мне ни о чём. Я хотел сам удостовериться в правдивости её слов.
Чем дольше я сидел в машине, тем лучше понимал: в Эвелин я хотел найти некую замену Чарис. Теперь, когда моя бывшая на полгода улетает в Германию, я не смогу навещать её в больнице, где она лежала по моей вине. И тут появляется Эвелин, которая ещё недавно плохо себя чувствовала, кстати, тоже по моей вине. Дом Блэков будет заменять для меня больницу, а Эвелин — Чарис. Я как раз тоже купил для мисс Блэк небольшой букет цветов…
Я вздохнул. Который раз замечаю за собой, что я невольно сравниваю Чарис и Эвелин. Зачем? С какой целью? Они совершенно не похожи между собой, но я всё равно связываю их тонкой нитью сходства…
Наконец я почувствовал, что огонь, до этого так отчаянно пылающий в душе, погас. Мысли успокоились, руки перестали дрожать от напряжения. Я вышел из «Кармы», взял с заднего сидения букет нежных розовых роз и, поставив автомобиль на сигнализацию, двинулся к крыльцу. Вокруг было тихо, возникало ощущение, что ни в доме Блэков, ни в домах их соседей не было ни одного человека.
Я дважды нажал на звонок и прочистил горло, готовясь говорить. В доме не было слышно шагов, и я уже подумал, что там никого нет. Но потом за дверью засуетились, и вскоре я увидел лицо Уитни.
Сначала мы молча смотрели друг на друга. Затем девушка опустила взгляд на букет цветов и, безрадостно улыбнувшись, сказала:
— Очень мило, Логан. Но у меня аллергия на розы.
— А они не для тебя, — произнёс я. — Эвелин дома?
Вздохнув, Уитни облокотилась на косяк двери.
— Если я дома, значит, она тоже. Я никогда и никуда не отпускаю её одну.
— Это значит, что мне можно войти?
— Зачем ты приехал, Логан? Я же написала тебе, что всё в порядке.
— Из-за этого я как раз и приехал. Я просил тебя написать, когда Эвелин придёт в себя. А что сделала ты? Все эти полторы недели я просто ждал повода, чтобы приехать сюда.