— Тогда я буду твоим должником, потому что ты реально меня выручишь. Джоди, конечно, не сильно привередливая, но…
— Я понял. Ты просто не хочешь испортить ей праздник. Да, подарком испортить праздник тяжело, но эти девушки…
Гликман засмеялся.
— Это называется мужская солидарность, — сказал он и протянул мне кулак, чтобы я «отбил» его. Рассмеявшись, я ударил по кулаку Стивена и посмотрел на часы.
— Не в курсе, до скольки мы сегодня снимаем? Вечером я опять должен быть в студии.
— Я не знаю, чувак. График нашей работы так же не предсказуем, как наши вторые половинки.
Текущая трудовая неделя выдавалась тяжёлой для меня, Кендалла, Карлоса и Джеймса. Мик оказывал на нас невыносимое давление, ведь мы заканчивали запись четвёртого альбома, а на носу у нас был мировой тур. Мы с парнями старались изо всех сил, но выкладываться на все сто процентов получалось не всегда. Виной тому личные проблемы, которые тоже имели место быть в наших жизнях.
Эти семь дней я был слишком занят на работе и слишком уставал после неё, чтобы найти в своём графике место для Эвелин. Да, я обещал ей, что как-нибудь нанесу ей визит, а я всегда старался сдерживать свои обещания. Но это действительно сложно, когда твой день расписан буквально по минутам, а в мобильном нет даже её номера телефона. Обиднее всего было то, что я не мог даже написать Эвелин СМС и поинтересоваться, как она. Из-за всего этого я чувствовал себя виноватым, и это меня угнетало.
Кендалл постоянно выглядел уставшим, нервным, раздражительным. С того дня, как я ездил к Кайли с целью разоблачить Шмидта, я ни разу не говорил с другом о его проблеме. Меня не оставлял вопрос, что же на самом деле с ним приключилось. Но этот вопрос я не спешил озвучивать.
Карлос, как обычно спустив почти весь свой гонорар на казино, поссорился с Алексой. Мы с парнями терпеть не могли их ссоры, наверное, даже сами Карлекса относились к своим ссорам гораздо спокойнее, чем мы. Карлос был сам на себя не похож, когда переживал очередную ссору со своей женой. Он становился угрюмым, невнимательным, начинал грубить и огрызаться. А это не могло нас не бесить.
Что касается Джеймса, ему удалось ближе познакомиться с «молодой женщиной», которая смогла покорить его сердце при первой же встрече. Его избранницу звали Изабеллой, но признаться честно, отношения у них складывались не очень хорошо. Наш ловелас имел смелость признаться в своих чувствах уже при второй встрече с Изабеллой и пригласить её на свидание. Но она оказалась не такой уж простой. Изабелла вела себя холодно, отчуждённо и даже грубо. Она относилась к Маслоу так, будто он был не достоин даже её внимания. А Джеймс признался мне, что влюбился в Изабеллу по самые уши… Я смотрел на страдания своего друга и искренне сочувствовал ему. Теперь я не смеялся над его чувствами: кажется, они перерастали в что-то действительно серьёзное. Но поведение Изабеллы отталкивало меня от неё, она была слишком нелюбезна и невежлива по отношению к Джеймсу. Он не заслуживал такого отношения.
Однажды я видел, как эти двое разговаривали. Изабелла не вызвала в моей душе никаких других чувств, кроме отвращения, а к Маслоу я чувствовал жалость. Сначала хотелось подойти к Изабелле и сказать, что она ведёт себя неправильно, что нельзя так относиться к человеку, у которого есть искренние и сильные чувства к тебе. Но потом я понял, что это бесполезно. Изабелла не изменится.
Они ни разу не разговаривали друг с другом нормальным тоном. Обычно это происходило с криками, иногда даже с ударами (со стороны Изабеллы, разумеется), и Джеймса это сильно ранило.
В общем, я понятия не имею, как мы с парнями не сошли с ума. Но мы дожили до сегодняшнего вечера — вечера, когда мы записывали последнюю песню альбома.
Пользуясь сладким моментом отсутствия Мика, мы с парнями лежали на диванах. Я пил кофе, Кендалл листал какой-то журнал, что нашёл на кофейном столике, Карлос задумчиво пялился в потолок и насвистывал незнакомую мне мелодию. Джеймс же ушёл «справить нужду», как сам он выразился, но я-то знал, что он отправился на поиски Изабеллы. Его не останавливала её холодность, Маслоу каждый перерыв тратил на разговоры с этой ледяной «молодой женщиной».
Когда дверь в студию открылась, мы с парнями мигом встали с диванов, думая, что пришёл Мик. Но мы ошиблись: это был курьер.
— Добрый вечер, — приветливо поздоровался он. В руках у парня была коробка, обклеенная золотой декоративной бумагой. — Мне нужен… Логан Хендерсон.
Я молча сделал шаг навстречу курьеру. Его губ коснулась добрая улыбка.
— Это вам, — он протянул мне коробочку, — распишитесь вот здесь, пожалуйста.
Я покорно поставил свою подпись и принялся заинтересованно рассматривать коробку.
— От кого это? — спросил я курьера.
— Я не знаю, уж извините. Меня просто попросили доставить это вам.
— Кто попросил?
— Мой начальник, — улыбаясь, ответил незнакомец. — До свидания!
В студии мы снова остались втроём, и Карлос и Кендалл подошли ко мне.
— Что это за чертовщина такая? — устало спросил я, разрывая красивую обёртку. — Сегодня утром я получил подарок, это был коньяк и кофе. И я просто понятия не имею, от кого это!
Открыв коробку, я обнаружил там записку. «Сладких снов, Логан. Надеюсь, ты не сильно устал сегодня. Засыпая, я буду думать только о тебе», — было написано уже знакомым мне почерком. В коробке, помимо записки, лежала большая упаковка воздушного зефира. А я просто обожал этот зефир.
— Буду думать только о тебе, — прочитал ПенаВега. — Это однозначно от девушки.
— Да, только вот от какой?
— Их миллионы по всему миру.
— Не думаю, что это от фанатки, — покачал головой я и вздохнул. — Подарки от фанатов приходят мне на другой адрес. Курьеры никогда не приносили мне их на площадку или в студию.
— У тебя есть кто-нибудь на примете? — поинтересовался Кендалл, читая надписи на упаковке с зефиром.
Первая мысль, которая родилась в моей голове, была мысль об Эвелин. Но я сразу же отогнал её в сторону. Откуда Эвелин может знать о моих вкусах? Мы знакомы с ней всего ничего! Мы совсем друг друга не знаем…
— Нет, — признался я. — Я не знаю. Я не знаю, кто мог бы прислать мне это.
— Анонимный поклонник, — с интересом произнёс Карлос, — или, вернее сказать, анонимная поклонница.
— Я знаю её, потому что она хорошо знает меня. Возможно, она думает, что я легко смогу догадаться, кто она. Но это не так…
Сегодняшний разговор Джеймса и Изабеллы, как, впрочем, и все остальные, не клеился. В студии было тихо, и поэтому я мог слышать их разговор за стеной. Они ссорились: всё как обычно.
— Мне пора работать, — прозвучал голос Маслоу совсем рядом, и дверь в студию распахнулась. Друг вошёл; за его спиной стояла Изабелла.
— Всё равно все мужчины одинаковые, — хмыкнула она, не смея ступить в нашу студию, — и все говорят одно и то же: «Мне пора».
— Возможно, перед этим они спрашивают ещё: «Не желаете продлить?» — не удержался я.
Кендалл и Карлос в голос рассмеялись, Изабелла покраснела — то ли от стыда, то ли от возмущения.
— Очень смешно, — произнесла она, — над такими шутками могут смеяться только такие законченные идиоты, как твои друзья, Джеймс.
— Прогресс, — заметил я, не отрываясь от своего кофе, — раньше она называла идиотом только Маслоу, а теперь – нас. Ты потихоньку выползаешь из френдзоны, Джеймс.
Изабелла тихо засмеялась, опустив голову. Я с интересом наблюдал за её реакцией.
— Да, давно я не встречала таких бесцеремонных нахалов…
— А я давно не встречал таких чёрствых и безразличных ко всему девушек, — высказался я, не желая сдаваться без боя. — И это удивляет, потому что слабый пол всегда отличался чувствительностью.
Изабелла перевела спокойный взгляд на Маслоу.
— Джеймс, — произнесла она с необыкновенным удивлением, — и ты позволишь этому хаму так со мной разговаривать?
Ловелас смотрел куда-то в сторону и молчал; он был погружен в мир своих мыслей. Не знаю, не отвечал он намеренно или действительно не слышал нашего разговора из-за собственных мыслей… Но мне показалось, что Джеймс понимал, что я прав.