Мы продолжили репетицию, и до самого её конца я даже не посмотрел в сторону Мика.
Стилисты, костюмеры и парикмахеры работали над нашими лицами, костюмами и причёсками. Пэрис, мой гримёр, повиснув надо мной, обрабатывала моё лицо кисточкой для макияжа. Я сосредоточенно глядел на своё отражение в зеркале, и этот дикий взгляд пугал меня. Это был не человеческий взгляд, а какой-то животный, по-настоящему звериный. С таким настроем определённо нельзя выходить на сцену, мне нужно успокоиться и отвлечься от мыслей о Мике. Но как? Как это сделать, если его слова до сих пор звучат у меня в голове? Да, сейчас мои лекарства оказались бы очень кстати… Я до сих пор удивляюсь, как я ещё не умер без них.
— Сегодня мне понадобится чуть больше тонального крема, чем обычно, — сказала Пэрис неизвестно кому. — Ты ведь не будешь против?
— Делай всё, что нужно, — произнёс я, не желая знать всех подробностей нанесения макияжа. — Я доверяю тебе своё лицо.
Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. В соседних креслах сидели Карлос, Кендалл и Джеймс, их лица тоже обрабатывали стилисты. Но парни, в отличие от меня, выглядели намного лучше, они улыбались и тихо разговаривали о чём-то со своими гримёрами. Да уж, идеальный настрой перед концертом…
Сидя в кресле с закрытыми глазами, я старался мысленно покинуть гримёрную и переместиться туда, где ничто и никто не сможет отвлечь меня от своих мыслей. Я пытался думать о чём-то, что сможет поднять моё настроение и прогнать из головы неприятные, такие надоедливые мысли.
— Ты плохо спал сегодня, правда? — прозвучал голос Пэрис словно из какой-то бездны.
— Да, — признался я и, нахмурившись, снова взглянул на себя в зеркало. — Последнее время меня часто мучает бессонница.
— Я думала, вы с парнями достаточно устаёте на концертах, чтобы ночью спать, как убитым.
— Я тоже так думал. Но стоит мне ночью лечь в постель, как всю усталость словно рукой снимает, и сна потом ни в одном глазу. Должен признать, это раздражает.
— Попробуй принять снотворное. Тебе нужен хороший сон.
«Есть у меня одно снотворное, — подумал я. — Только вся упаковка этого снотворного осталась в далёкой Америке».
Гримёры Кендалла, Джеймса и Карлоса уже закончили, и парни теперь сидели на диване. Пэрис посмотрела на них, и наши с ней взгляды встретились в зеркале.
— Ещё пара штришков, — сказала она, слабо улыбнувшись, — потерпи ещё чуть-чуть.
Взглянув на своё отражение, я понял, что мой взгляд смягчился и перестал быть таким диким. Напряжение ушло, и я наконец освободился от мыслей о ссоре с Миком.
Когда Пэрис закончила и я смог встать с кресла, к нам в гримёрную зашёл помощник Мика и сообщил, что до начала концерта осталось десять минут.
— Как думаете, — начал Карлос, когда мы вчетвером шагали к сцене, — Мик действительно сильно разозлился на нас?
— Да, — ответил Джеймс, — по-моему, просто чертовски разозлился. Он даже не зашёл к нам перед началом концерта и не пожелал удачи, как он это обычно делает, а послал своего помощника.
— Да причём тут вы? — устало спросил я. — Во всём только я виноват, это на меня орал Мик, а не на вас.
— В этом нет только твоей вины, Логан, — покачал головой ПенаВега, — у нас у всех есть слабые места, и тебе и Мику — вам обоим это хорошо известно. Никто из нас не идеален.
— Вот именно, — согласился с другом влюблённый ловелас, — просто сегодня была твоя очередь принять удар на себя. На прошлой неделе это был я, на позапрошлой — Карлос.
— Как бы там ни было, — продолжал я, — он перебесится и успокоится. А меня его слова действительно задели за живое.
— Хватит делать вид, что вы не знаете Мика, — со вздохом произнёс Кендалл. — Ты же знаешь, Логан, в какого зверя он иногда превращается. Он как оборотень. Зачем ты принимаешь его слова всерьёз?
— Потому что я видел, как он смотрел на меня, и слышал какую-то правдивую нотку в его голосе. Он действительно говорил всерьёз.
— И что теперь ты будешь делать? Объявишь ему бойкот?
— Я ещё не решил. Но у меня правда нет желания говорить с ним после этого.
— У него, похоже, тоже. Я не видел его после репетиции.
— В том-то и дело, Кендалл. Я ведь сказал, что эта ссора была не похожа на остальные. Либо в его жизни тоже что-то происходит, либо он… просто меня ненавидит.
— Будем склоняться в сторону первого варианта, — подвёл итог Карлос и выглянул из-за кулис. — А пока давайте сосредоточимся на выступлении. Мы не подлецы, и при всей своей злости на Мика, которая кипит у нас внутри в данный момент, мы не можем подвести его. Ведь так?
Когда концерт подошёл к концу, мы с парнями вернулись в гримёрную. Все дико устали, и на разговоры ни у кого не осталось сил.
— Я видел его, — сказал Карлос, устало стягивая с себя одежду, — он стоял рядом с секьюрити, он смотрел на нас весь концерт.
— Отлично, — выдал Джеймс. — Хотя бы пришёл. Надеюсь, мы его не разочаровали. А это вполне возможно. Его настроение непредсказуемо в последнее время.
Дверь в гримёрную беззвучно открылась, и в помещение заглянул Мик. Мы с парнями обменялись непонятными взглядами.
— Что ж, парни, фанаты остались в восторге, — сказал он, закрыв за собой дверь, и сунул руки в передние карманы брюк. — Уверен, они получили целую бурю эмоций.
Мы молча переодевались.
— Я видел неотложку, — продолжал менеджер, будто не обращая внимания на наше молчание, — кажется, кому-то стало плохо прямо на концерте. Оно и понятно, вы действительно задали жару этому городу.
Но Мику по-прежнему никто не отвечал.
— О, наверное, вы сильно устали. Не хочу вас напрягать.
Когда менеджер уже коснулся ручки двери, ему в спину резко врезались слова Джеймса:
— Мик!
Он обернулся и вопросительно взглянул на Маслоу.
— Это всё, за чем ты пришёл? — спросил ловелас и подошёл к своему собеседнику. На Джеймсе уже не было майки, свою толстовку, которую он ещё не успел надеть, парень держал в руках. — Это всё, что ты хотел сказать нам? А в особенности одному из нас?
— Джеймс, не надо, — сурово произнёс я. — Не суйся, куда тебя не просят.
— Заткнись, Логан, — бросил мне Маслоу и снова обратился к Мику. — А извиниться ты не желаешь?
— Извиниться? — переспросил Мик, вопросительно приподняв одну бровь. — Перед кем, прости?
— Строишь из себя невинного дурачка? — злобно усмехнулся Джеймс. — Молодец. Это очень по-мужски.
— Ладно, Джеймс, хватит, — вступил в разговор Кендалл и встал между Джеймсом и Миком. — Ты переходишь черту.
— Перехожу черту? — переспросил ловелас, удивлённо подняв брови. — Да ты слышал вообще, что Мик говорил о Логане? Думаешь, это справедливо? Думаешь, это правильно, так унижать людей?
— Джеймс, — постарался остудить пыл друга я. — Правда, не стоит тебе в это вмешиваться.
— А я хочу в это вмешиваться! Потому что ты мой друг! А когда кто-то задевает чувства моего друга, я не могу оставаться в стороне! — Он бросил испепеляющий взгляд на Кендалла и добавил: — В отличие от этого предателя.
— Да заткнись ты уже! — в свою очередь повысил голос Шмидт. — Он и мой друг тоже, но несмотря на это меня уже дико бесит поведение Логана! — Он посмотрел на меня, и теперь его речь была обращена только ко мне. — Ты как маленький ребёнок, которому нужно безграничное внимание, и даже если его тебе уделят все люди мира, тебе всё равно будет мало! Ах, посмотрите на нашего бедного Логана, как он мучается, как страдает, как ему тяжело жить! А что случилось? Ох, ведь ему изменила любимая девушка, давайте будем жалеть его до тех пор, пока он не скончается в страшных муках от своих страданий! Господи, Логан, перестань жалеть себя! Ты не один живёшь со свинцовым сердцем и с израненной душой, посмотри на других, остальным тоже тяжело! С какой стати ты возомнил, что тебе нужно больше внимания и заботы, чем остальным? Что тебя всем нужно жалеть, а в ответ ты не должен жалеть никого? И чтоб ты знал, дорогой мой друг, я не считаю, что Мик перед тобой виноват, и в какой-то мере даже соглашаюсь с ним.
Он сердито дышал, и его грудь высоко поднималась с каждым новым вдохом. Я смотрел на него с оскорблённым видом и всеми силами сдерживал свою ярость.