Когда мы ехали в такси, Джеймс сказал:
— Это действительно было чересчур. Может, они сейчас осуждают тебя, но ты не думай об этом. Я тебя поддерживаю. И поверь, на твоём месте я бы поступил точно так же.
— Спасибо, Джеймс. Поддержка — это как раз то, в чём люди нуждаются больше всего на свете.
Мы прилетели в Мадрид в семь часов вечера. За всё время полёта ни я, ни Джеймс ни слова не сказали Мику, Карлосу и Кендаллу. Нос Шмидта слегка распух от моего вчерашнего удара, и эта опухоль вовсе не выгодно смотрелась у него на лице.
— Чёртовы перелёты, — жаловался Джеймс, когда мы с ним шли в наш номер, — голова болит так, что застрелиться хочется.
— Ты сейчас ляжешь спать?
— Да, постараюсь проспать до завтрашнего утра. Ты тоже?
— Нет, не могу сейчас спать, хотя очень устал. Поеду, посмотрю город.
— Тебе нужен переводчик?
— Я кое-что знаю на испанском, так что всё нормально.
Джеймс прислонил свой чемодан к стене и принялся открывать дверь номера ключом.
— Куда именно ты поедешь? — спросил друг, зайдя в помещение и включив верхний свет.
— Пока не знаю. Думаю заглянуть в один из баров.
— Пить собрался?
После моего утвердительного ответа Маслоу с упрёком на меня уставился.
— Что? — не понял я.
— Логан, я не уверен, что алкоголь — это то, что тебе сейчас нужно.
— Не говори со мной, как с маленьким, я прекрасно осознаю, что делаю.
— Ты помнишь, как ты вёл себя вчера? И это ты был абсолютно трезвый!
— Да я всё прекрасно помню! — повысил голос я. — Просто мне действительно нужно немного расслабиться. Будь спокоен, Джеймс, я не собираюсь ни с кем разговаривать. Я только немного выпью и сразу же вернусь в отель.
Маслоу расстелил свою постель.
— Только не говори мне потом, что я тебя не предупреждал. Потому что я прекрасно знаю, что делает с тобой алкоголь.
Я улыбнулся, не приняв его слова всерьёз. Пока друг раздевался и укладывался в постель, я смотрел в окно. Небо уже приобрело красно-золотые оттенки, солнце спряталось за высокий небоскрёб. Это было идеальное время для того, чтобы хорошенько изучить город и получше рассмотреть его.
Первым мне на пути встретился музыкальный бар «Honky Tonk», и я, ни минуты не думая, зашёл в него.
Сегодня здесь была вечеринка, на сцене расположилась неизвестная мне музыкальная группа. Справа от площадки тянулась барная стойка, за которой сидели несколько человек. Основная масса народа стояла у сцены, кто-то танцевал, кто-то подпевал, кто-то ел и разговаривал с собеседником, сидя за дальними столиками на диванах. Здесь было шумно, и я чувствовал: это то, что мне сейчас нужно.
Разместившись за барной стойкой рядом с совсем трезвым парнем, я прищурился и попытался прочесть меню. Но в баре было слишком темно, и я мало что видел.
— Привет, — по-испански поздоровалась со мной бармен, женщина весьма зрелого возраста. — Чем могу помочь?
— Мне нужно выпить, — также по-испански ответил я. — Посоветуйте что-нибудь, я в первый раз здесь.
— В первый раз? — осведомился тот трезвый парень, что сидел рядом со мной. — Разреши, я тебе помогу.
Я бросил вопросительный взгляд на бармена, и она, слегка улыбнувшись, пожала плечами.
— Я Белтрэн, — представился парень, протянув мне руку для рукопожатия, — можно просто Белт.
— Логан.
Мы пожали друг другу руки, и я заметил, как изменился взгляд испанца.
— Ты из Америки? — спросил он на чистом английском.
— Да, — машинально ответил я по-английски. — Это так заметно?
— Если судить по твоему слегка ощутимому акценту и имени, то да.
— А почему ты говоришь по-английски? Насколько я знаю, испанцы не очень хорошо относятся к нашему языку.
— Раньше я работал швейцаром в одном из отелей, а там без английского никуда. Сейчас место работы я уже сменил, но знания никуда не делись. Ты ведь будешь не против, если я буду говорить с тобой по-английски?
— Конечно, нет. О чём речь?
— Если всех всё устраивает, тогда мы можем приступить к делу. Так, — продолжил Белт, в нетерпении потерев ладони, — ты в первый раз в Мадриде, правда?
— Правда. И мне хотелось бы выпить чего-нибудь крепкого.
— Проблемы? Понимаю. Я тоже часто прихожу сюда, чтобы немного забыться.
Белт слегка приподнялся на стуле и вгляделся в список напитков.
— Одэлис, — обратился мой новый знакомый к бармену, — можно нам две «Крови дьявола»?
— Ну, разумеется, Белти.
— «Кровь дьявола»? — переспросил я со слабой улыбкой. — Звучит жутковато, но интересно.
Белт засмеялся.
— Сангрия, иначе говоря, — пояснил испанец. — Крепость у него средняя, но с него можно начать. Обычно в сангрию добавляют ликёр или бренди.
Вскоре Одэлис поставила перед нами два широких стакана, наполненных напитком густого красного цвета. В содержимом плавали фрукты: нарезанная клубника, дольки лимона и лайма, персик, виноград — и кубики льда. Сверху лежали листья мяты.
— Благодарю, — по-испански произнёс я и, взяв в руки стакан, принялся на свету рассматривать его содержимое. — Интересно. Теперь я понимаю, почему сангрию называют «Кровью дьявола».
— Только не ешь эти фрукты, их кладут в сангрию лишь для вкуса.
«Кровь дьявола» действительно оказалась вкусным напитком. Белт сказал, что он приходится в самый раз в жаркий испанский день.
— Что ты делаешь в Мадриде, если не секрет? — спросил меня новый знакомый, пока мы с ним распивали сангрию.
— Я прилетел сюда с друзьями, — решил не вдаваться в подробности я.
— Где же они?
Я вздохнул, вспомнив о Кендалле, Карлосе и Мике.
— Мы с ними не сошлись во мнениях и немного повздорили. Я решил переждать неблагоприятную обстановку в баре. А что ты делаешь здесь один?
— Я должен был встретиться с одной сеньоритой, но она, к моему великому сожалению, не пришла.
— Почему?
— Не знаю. Может, появились какие-то неотложные дела, она меня об этом не предупредила.
— А давно вы с ней вместе?
— Мы не вместе, — с грустной усмешкой сказал Белт, — сегодняшняя встреча должна была быть нашим первым свиданием.
— Оу, — вырвалось у меня, и я с сочувствием поднял брови, — соболезную.
— Да забудь. Не так уж это было важно.
Когда мы допили сангрию, Белт сказал:
— Сейчас мы выпьем кое-чего покрепче. Одэлис, — снова обратился мой новый знакомый к бармену и снова по-испански, — теперь нам две розовых кавы типа брют не менее пятнадцати месяцев выдержки.
Бармен принялась за наш заказ, и Белт быстро мне улыбнулся.
— Каталонское игристое вино, — объяснил он, отодвинув от себя пустой стакан из-под сангрии. — Двенадцать процентов крепости, самое то после сангрии.
— Слушай, а у нас завтра голова не будет болеть? — поинтересовался я, наблюдая за действиями бармена. — Всё-таки смешивать напитки…
— Это того стоит, Логан. Лично я обожаю алкоголь, который производят у нас в Испании. Но я надеюсь, твои впечатления об этой стране не испортятся головной болью.
Когда нам подали каву, которой были заполнены хрустальные фужеры, мы с Белтом продолжили разговор.
— Похоже на шампанское, — сказал я, отведав немного кавы, и, сам не знаю почему, добавил: — Моя бывшая обожает шампанское.
Сделав глоток игристого вина, Белт поставил фужер на стойку, и его губы расплылись в слабой улыбке.
— Бывшая? — поинтересовался он. — Значит, есть нынешняя?
— Нынешняя? Нет, к счастью. А может, и к сожалению.
— Нет? Но… кто-то на примете хотя бы есть?
Я растерянно пожал плечами, действительно не зная, как ответить на этот вопрос.
— А, понимаю, — покачал головой Белт, — не взаимные чувства — это всегда неприятно.
— Да нет никаких не взаимных чувств, — вдруг выпалил я. — По крайней мере с моей стороны.
— Бедная девочка, — проговорил Белт, уставившись в пол. — Надеюсь, ты не слишком с ней жесток?
— Нет. Она вообще ни разу не признавалась мне напрямую.