Старик старался рассказывать по порядку, не опуская мелочей. Обычно началу его дружбы с человеком, с которым он только что познакомился, и их деловому разговору всегда предшествовала эта своеобразная «исповедь» старого дехканина.
Бобо рассказал, почему его нарекли «Кошчи». В годы коллективизации он одним из первых вступил в союз батраков, называемый «Кош». Вот и носит имя «Кошчи» с той самой поры.
Дед разволновался. Он откинул одеяло и сел. Умид почувствовал, как под сандал постепенно вливается струя прохладного воздуха. Угли в углублении под столиком, наверно, выгорели. Старик подоткнул одеяло, чтобы не убегало тепло. Вздохнул с хрипом и сказал, что хорошо помнит известную в те времена песню, которую пели кошчи. И неожиданно предложил спеть, если гость не устал его слушать и не очень хочет спать.
Умид, выражая готовность слушать, тоже сел.
Старик запел. Тихо запел. Слегка надтреснутым, временами срывающимся, но неожиданно мягким и приятным голосом. Не часто доводилось Умиду слышать, как старики поют. Слова песни западали прямо в душу.
Утром, когда садились завтракать, Умид вынул из саквояжа подарок — небольшой красивый будильник. Вручая его Кошчи-бобо, сказал, что привез специально, чтобы оставить по себе память.
— О человеке помнят по его делам, сынок, — заметил старик. Но подарком был очень доволен. Подносил часы к уху, прислушивался к их тиканью. Поворачивая в руках, рассматривал со всех сторон. Потом поставил на столик сандала и позвал старуху. Она, увидев яркую вещицу с круглым белым оконцем, восхищенно зацокала языком. Старик объяснил ей, что это умные часы — когда ей надо будет вставать, тогда они ее и разбудят. «Теперь ты не проспишь», — смеясь, сказал он. Старуха стала так благодарить Умида, будто он преподнес им не часы, а стельную корову.
— Всегда, как только будете узнавать по этим часам время, вспоминайте, что в Ташкенте проживает парень, который любит вас, словно своих родных, — сказал Умид.
Зашли сыновья хозяина. За завтраком завязалась оживленная беседа. Умид отмстил про себя, что вроде бы пришелся хозяевам по душе. Они не спрашивали у него: «На сколько дней вы приехали сюда?» Такой вопрос был бы неуместным, подобно тому как во время приятной деловой беседы кто-то поглядывает на часы, — это хорошо понимали хозяева. Напротив, по их обхождению заметно было, что они хотят, чтобы он как можно дольше пробыл у них, в кишлаке Тупкайрагач.