С номером двадцать было что-то не так, а что именно, должно было прояснить обследование, назначенное на сегодня. За дверью послышались приближающиеся шаги, Хью одёрнул на себе форму и встал по стойке «смирно». Вошёл капитан Клод.
– Да процветают ниббы! Приветствую, Хью!
– Да будет Вселенная обращена к нам. Приветствую, капитан!
– Как вам известно, мы рассмотрели ваш рапорт о номере двадцать и намерены провести обследование сегодня.
Это означало, что мозг номера двадцать тщательнейшим образом просканируют в трёх спектрах на предмет отклонений в виде остаточных воспоминаний и положительных эмоций на раздражители.
– У нас на него большие планы, Хью. Мне не хотелось бы, чтобы номер двадцать был списан. Ты понимаешь, о чём я?
– Да, сэр. Если возникнет необходимость, мы, согласно протоколу, должны будем ввести повторную инъекцию.
– Именно.
– В чём его исключительность, сэр?
Капитан сощурил глаза:
– Не потеряй его, Хью. Он очень важен для нашей миссии.
Капитан, чеканя шаг, вышел из лаборатории.
Хью стал ждать.
Через пятнадцать минут в комнату вкатили номера двадцать, привязанного к креслу. Лаборант запустил сканеры и начал настраивать их на нужную частоту. Хью смотрел на экран, краем глаза поглядывая за испытуемым: тот не выказывал попыток вырваться. На его лице застыл оскал, в глазах – ледяное равнодушие. Сложно было сказать, что номер двадцать думал о предстоящей процедуре, и думал ли вообще.
Экран замигал, и Хью принялся рассматривать дёргающееся изображение.
Меня привязали ремнями и притащили в комнату, где белые стены, пол и потолок слепят глаза. Подключили какие-то провода и теперь смотрят на экран. Наверное, что-то пошло не так. Их дрянь не подействовала, или подействовала не так, как они рассчитывали.
В глазах рябит. Лысый спрашивает что-то о такаи. Это моё племя, придурок, если ты этого не знал. Картинка на экране дёргается, но я угадываю в ней своих. Девять ребят – наш отряд, который вышел встретить захватчиков. Они все полегли, все, кроме меня. Мой пульс учащается, ремни больно врезаются в кожу запястий. Оказывается, я сжимаю кулаки. Изображение на экране теперь чёткое: девять такаи, четверо справа и пятеро слева. Я вёл их в бой, но привёл только к смерти. Странно, что я не помню их имён. Помню только лица, и больше ничего.
Высокий в выглаженной форме отворачивается от монитора и смотрит мне в глаза. Лысый снова задаёт вопрос, на этот раз про вчерашнюю ночь. Вижу на экране такаи, который изготовился прыгнуть. Я прыгаю, вонзаю свои челюсти в его бедро. Вспоминаю вкус крови на губах…
Я замотал головой и попытался прогнать это воспоминание из головы. Они ковыряются в моих мозгах. Им что-то нужно.
Вопрос лысого:
– Кого ты ненавидишь?
На экране вспыхивает его лицо. Он недоволен – это видно по его перекошенной физиономии. Я ухмыляюсь. Плюнул бы в него, да мешают ремни.
Голос высокого:
– Почему он не перестал ненавидеть нас?
Лысый жмёт плечами, лезет в другой аппарат, стучит по кнопкам.
Они хотят, чтобы я подчинялся им. Перестал их ненавидеть. Но они потерпят неудачу. Потому что я помню её…
Изображение на экране дёрнулось. Появилась она. Моя Бетти.
Лысый наклоняется к самому моему лицу. От него несёт плохо переваренным мясом.
– Почему вы считаете себя частью племени такаи? Эта особь – ваша семья?
Видимо, ответ им важен: лысый и высокий напряглись, внимательно на меня смотрят. Наверное, я не должен помнить её. Но я помню, ещё как помню! Бормочу, мотаю головой, чтобы лысый наклонился ближе, а затем шепчу ему в самое ухо: «Выкуси!». Смеюсь, пока меня увозят из белой комнаты.
Лаборант ещё раз прокрутил запись сканирования. Их интересовало изображение женской особи такаи. Она лежит в зелёной траве, большую часть изображения занимает голубой цвет – небо и часть её одежды. На лице улыбка, она смотрит прямо на Хью. Вернее, на номер двадцать – такой он её помнил.
Он вспомнил такайку – вероятно, свою жену или подругу. Этого не должно было произойти, ведь согласно отчётам, ему ввели полную дозу рапилия – вещества, выжигающего воспоминания и эмоции. Каждого потенциального наездника подвергали этой процедуре. Наездник должен полностью сливаться с сихром, которым управляет, а для этого требуется проникновение в его нервную систему. Такое проникновение достигается чувствительными датчиками, которые устанавливают в височные доли мозга наездника и в лобную долю мозга сихра. Соединение номера двадцать проходило без сбоев, но всё же, он не должен был запомнить ничего из прошлых событий. Указание капитана на то, что двадцатый важен, добавляло Хью подозрений в том, что справиться с возникшей проблемой будет не так-то просто.