Не смотря на историческую значимость того, за чем они наблюдали, Дэлавера клонило в сон. Он не слышал ни слова из того, что ему говорила полненькая дама рядом, и точно ни слова не сказал в ответ, но одной из ее фраз точно была «какой у нас замечательный диалог получается, Вы согласны, профессор? Так вот о чем я…». Она говорила и ела тарталетки, расставленные на многочисленных подносах. Он просто кивал. Но что-то в ее словах заставило профессора насторожиться.
- Что-что?
- Вы разве не знали? – на ее лице появилось сочувственное выражение, она прикусила дрожащую губу, умудряясь при этом продолжать жевать.
Он молча смотрел на нее, и она продолжила:
- Похороны бедняжки перенесли, они пройдут через неделю… Ах, как жаль, что не при солнечном свете, Вы представляете, профессор?
Сонливость как рукой сняло. В его возрасте о похоронах говорили все время – ничего нового. Вот только с чего бы эта барышня решила обсуждать это с ним – было не понятно. Ученым овладело нехорошее предчувствие.
- Какие к черту похороны? – спросил он, но даже ругательство не скрыло осторожного опасения в голосе.
- Ну так Валери Жилева ведь…Ой, профессор, что же Вы! - женщина схватила внезапно потерявшего равновесие ученого за плечо, но тот быстро вернул себя в чувства и выдернул руку. Он пробормотал что-то неразборчивое и под удивленные взгляды присутствующих, покинул зал, сопровождая свой уход громким хлопком двери.
В экскурсионном дирижабле было немного помещений. На то он и экскурсионный. Джек в тот момент об этом запамятовал и очень удивился, когда его порыв привел его в уборную. Он запер дверь и подошел к раковине. Дэлавер набрал ледяную воду в ладони и опустил в них лицо, слушая равномерный шум бегущей струи. Прервался профессор только когда вода в руках стала теплой и неприятной. Он выпрямился, переводя дыхание. На него из зеркала смотрел уставший старик с запавшими глазами и пугающими синими мешками под ними. Он оставил воду включенной и присел на закрытый толчок.
Астрофизик притронулся к наручным часам. Следующие слова дались ему тяжело, он даже не сразу смог их произнести. Он сказал их тихо, губами у самого гаджета.
- Последнее сообщение от Валери, - он надеялся, что есть что-то не прослушанное, хоть что-нибудь. Эта неделя была такой сумбурной и сложной, что даже напрягая извилины, он не мог вспомнить, когда общался с ней в последний раз.
В дверь настойчиво постучали.
- Пошел вон! – прокричал Джек, оккупировавший уборную.
Голограмма вылезла уменьшенного размера – не больше метра в высоту. Лицо Валери оказалось напротив его глаз.
«Джек, у меня тут скверная ситуация…» - произносила женщина, как-то обреченно улыбаясь. Он помнил этот разговор. Тогда он был слишком занят, чтобы заметить, что что-то было не так. Начиная хотя бы с того, что на белом халате Жилевой виднелся зеленый крестик – это был не научный халат, а медицинский. Джек присмотрелся, женщина сидела на кушетке, в медпункте. Сейчас это казалось очевидным, и мужчина искренне не мог понять, как он мог не приметить этого раньше. И что было бы, если бы приметил.
«Не критично, я разберусь…» - произнесла голограмма, замигала и погасла. Джек выругался.
- Это критично, Вэл, твою мать! Это было критично! – он щелкнул по часам, голограмма с тем же сообщением появилась снова.
Прослушав то же сообщение еще несколько раз, Джек открыл новостные статьи и пролистал до той, в которой фигурировало имя Жилевой.
«При добывании энергии с Солнца пострадали несколько астрофизиков» - гласило название.
Валери, как всегда, полезла вперед всей экспедиции. Оказалось, там была утечка, радиация. Женщина умерла спустя несколько часов после звонка Джеку.
Дэлавер старался не думать о том, как умерла Валери – но, если стараешься о чем-то не думать, оно настойчиво лезет в голову.
Рвота, ожоги, диарея, лихорадка – и это только первое, что пришло ему в голову. Он надеялся, что медицина хотя бы как-то смягчила уход его друга.
Идти на похороны совсем не хотелось.