— Cherchez la femme, pardieu! cherchez la femme, — вновь идеальный французский, приятная поглощающая хрипотца и тихое горячее дыхание, становящееся все ближе и ближе. Кажется, она говорит это шепотом на ухо. Но губы нагловатого капитана совсем не возле уха.
— Cherchez la femme… — шепотом повторяет Антонова, прикрывая глаза и чуть подаваясь вперед. Ее произношение не такое идеальное, но более чувственное. Естественно, ведь женственной в их паре была и будет она.
Власова самодовольно улыбается. Наклоняется ближе, сокращая расстояние до считанных миллиметров.
—Ну, давай уже, — нетерпеливо произносит Валентина ей практически в губы, буквально шипя и не открывая глаз. Легкое касание рук, трепетное и чуть боязливое.
— Когда-то это меня убьет…
Почти незаметное движение головой, и их губы уже соприкасаются в продолжительном и сладком, словно тянущаяся карамель, поцелуе. Нарочито медленно брюнетка наклоняет голову, продолжая поцелуй. Не делает его ни легче, ни глубже. Так, как есть. Чувственно и по-настоящему. Чуть прикусывает нижнюю губу — тихое аханье вырывается из груди. Из чьей? Разве это важно сейчас?
Медленно отстраняется, но не далеко, оставаясь так же близко. Снова наклоняет голову, в ту же сторону, но чуть дальше. Целует в скулу, потом в шею. Несколько раз, горячо и выдержанно, как тот виски, что официант ставит на их столик.
Совсем отстраняется, берет в руки стакан и чуть ли не залпом выпивает.
— Что это было? — тихо спрашивает Антонова, глядя на нее. Ее дыхание заметно участилось, стало прерывистым. Почти бестактно.
— Поцелуй, — обыкновенно пожимает плечами Власова и вновь наклоняется к ней. —
Хочешь повторить?
— Хочу, — коротко и быстро; понятно, как никогда раньше.
Так началась любовь. Или как это называется?
Не важно, но началось это именно так. И пусть не заканчивается никогда.
========== Никому и никогда. ==========
— Неужели вот так банально? Простая месть за умершую любимую женщину. Ну да, я сама ответила на свой вопрос, — Рогозина покачала головой, остановившись у входа в палатку, и напряженно выдохнула. Что она ему сейчас скажет? Что он обвиняется в убийстве по косвенным? Провела рукой по волосам, вновь тяжело вздохнула. Ладно, посмотрим, как он будет отвечать. Смелый шаг вперед — и она оказывается внутри.
***
— Нет, я, конечно, сказала, что хочу еще, но… — Антонова, тяжело дыша, откинулась на спину. — Но это слишком.
— Слишком шикарно, — закончила Власова, поглаживая согнутую в колене ногу лежащей рядом блондинки. — Когда-то это все равно должно было случиться, к тому же, это действительно было…
— Да, нереально.
— Именно, — легкий кивок, короткая улыбка и внезапный подъем капитана с кровати. Она привыкла вот так проводить ночи с кем-то, потом подрываться, ничего не говоря, быстро одеваться и уходить прочь, словно были незнакомы. Но в этот раз все пошло по-другому.
— Куда ты? — недоуменно спросила патологоанатом, садясь на кровати, и прикрываясь одеялом, держа его на уровне груди. — Ты… Это просто хороший секс? Но я…
Она непонимающе осматривала продолжающую одеваться женщину, пытаясь подобрать слова, описывающие состояние, которое угнеталось с каждой секундой. Неужели просто ночь, без лишних слов и разговоров, а дальше будет все как раньше (или не будет вообще)? Нет, ее это совершенно не устраивало, не для этого она изменила своим принципам.
— Нет.
— Что нет? — Маргарита подняла голову и посмотрела в глаза своей собеседнице. Ключевое слово здесь “своей”. Руки умелыми движениями застегнули одежду и скользнули по волосам, создавая имитацию прически.
— Ты никуда не уйдешь, это не тупо секс под алкоголем, я нравлюсь тебе, — неожиданно уверенный и твердый голос. Откуда он в таком милом создании с золотистыми кудрями?
— Что? — очередной односложный ответ.
— Я нравлюсь тебе, ты хочешь меня, — Валентина плавно встала с кровати и подошла вплотную. — Ну же, сотрудник МВД, соображай, я ведь не о постели сейчас.
— На тебе из одежды только одеяло, если что, — учтиво совсем бестактно подметила Рита, кладя руку ей на щеку и слегка поглаживая. — Откуда ты знаешь, может я только в койку хотела тебя затащить, м?
— Ты бы давно это сделала без всех этих игр, если бы хотела только этого, Марго — податливое урчание и сами собой прикрывающиеся глаза. Почти как кошка.
Ты конечно, умная, сильная, оперативник, но прости, — ты попала в мышеловку. Одеяло медленно сползло на пол, чуть задержавшись на колене, цепляясь за него. Бессмысленно. Руки, освободившись от одеяла, медленно скользнули на шею, переплетаясь где-то на уровне третьего позвонка. Она встает на носочки, оказываясь совсем рядом — дышит почти в губы и невинно улыбается, глядя прямо в глаза своим вот этим взбудораживающим взглядом. Интересно, а бывают моря из топаз…нет, сапфиров, для топазов у нее слишком яркие глаза, сапфир самое то. Кажется, у нее даже есть такие серьги.
— Блять, — ругается полушепотом, грубо подхватывает блондинку под бедра и резко делает несколько шагов, оказываясь у кровати. Так же грубовато, но аккуратно, чтобы не причинить боль, падает с ней на матрас, оказываясь сверху и пытливо вглядываясь в ее лицо. — Ты ведь натуралка, зачем? Хочется чего-то нового? Так я дала тебе это, чего ты хочешь?
— С чего ты взяла, что я предпочитаю мужчин? — смеясь переспросила Валентина, ненавязчиво снимая с нее одежду. — Я нравлюсь тебе, ты нравишься мне, я хочу тебя и в прямом и в переносном смысле, мне надоели эти игры.
— Неожиданно, а кажешься такой милой.
— Хватит.
Яркий пример того, что одного слова может быть достаточно для того, чтобы пересмотреть достаточно большой отрезок жизни. Ведь они действительно очень давно и очень упорно оказывали друг друг знаки внимания. Друг другу и никому больше. Иногда доходящие до абсурда и буквального раздевания глазами прямо в коридоре Федеральной Экспертной Службе. В комнате ненадолго воцарила звенящая в ушах тишина. Хотя, скорее всего, это были отголоски алкоголя. Сколько они выпили? Нет, вот так: сколько нужно было Антоновой, чтобы так забыться? Наверное, совсем немн…
— А-а-а-ах, — довольно громкий стон разрезал тишину, впиваясь в стены так же сильно, как ногти одной женщины в плечи другой.
— Какая ты чувствительная, — самодовольно усмехнулась Маргарита, в очередной раз прикусывая кожу на груди извивающейся в ее руках блондинки.
— Если я тебя укушу, то эффект будет такой же! — отвечает почти шипя и облизывая уже пересохшие губы. Слегка откидывает голову назад, прогибается в пояснице ей на встречу и сильнее давит на плечи, оставляя глубокие отметины.
Шипит в этот раз уже капитан, чуть меняясь в лице от легкой боли, но продолжая ухмыляться и терзать уже явно заведенную женщину. Горячие руки скользят по бедрам и бокам, вызывая легкую дрожь; такой же горячий язык медленно прокладывает влажную дорожку от ложбинки между грудей к пупку, очерчивая его контур и вызывая сладкие стоны. То нетерпеливо груба, то медлительно нежна. Неужели не может найти подход? Или это он и есть? Практически доводить ее, а потом кусать под ключицей и останавливаться, приторно улыбаясь, словно это совершенно нормально. Но эта игра вряд ли будет долгой.