| И в который уж раз она с недоумением спросила себя, как это могло произойти, что ее недалекий, грубоватый папаша ухитрился взять себе в жены такую женщину, как ее мать, ибо двух более несхожих по рождению, воспитанию и образу мыслей людей просто невозможно было себе представить. |
| CHAPTER III |
Глава 3 |
| Ellen O'Hara was thirty-two years old, and, according to the standards of her day, she was a middle-aged woman, one who had borne six children and buried three. |
Эллин О'Хара исполнилось тридцать два года, она уже была матерью шестерых детей, из коих схоронила троих, и по существовавшим в те времена понятиям считалась женщиной среднего возраста. |
| She was a tall woman, standing a head higher than her fiery little husband, but she moved with such quiet grace in her swaying hoops that the height attracted no attention to itself. |
Она была почти на голову выше своего горячего, вспыльчивого коротышки-супруга, но спокойная грация движении, приковывая к себе внимание, заставляла забывать про ее высокий рост. |
| Her neck, rising from the black taffeta sheath of her basque, was creamy-skinned, rounded and slender, and it seemed always tilted slightly backward by the weight of her luxuriant hair in its net at the back of her head. |
Стоячий воротничок черного шелкового платья туго обтягивал округлую, тонкую, чуть смуглую шею. Голова была слегка откинута назад, словно под тяжестью густых темных волос, стянутых на затылке тугим узлом и уложенных в сетку. |
| From her French mother, whose parents had fled Haiti in the Revolution of 1791, had come her slanting dark eyes, shadowed by inky lashes, and her black hair; and from her father, a soldier of Napoleon, she had her long straight nose and her square-cut jaw that was softened by the gentle curving of her cheeks. |
От своей француженки-матери, родители которой в 1791 году бежали на Гаити от революции, она унаследовала и эти темные волосы, и темные, с узким разрезом глаза, и иссиня-черные ресницы; от отца - офицера наполеоновской армии - прямой удлиненный нос и чуть заметную широкоскулость, смягченную нежной линией подбородка и щек. |
| But only from life could Ellen's face have acquired its look of pride that had no haughtiness, its graciousness, its melancholy and its utter lack of humor. |
И уж верно, сама жизнь наградила Эллин и горделивой, без высокомерия осанкой, и изысканной грацией, и этой меланхоличностью взгляда без малейшей искорки веселья. |
| She would have been a strikingly beautiful woman had there been any glow in her eyes, any responsive warmth in her smile or any spontaneity in her voice that fell with gentle melody on the ears of her family and her servants. |
Чуть больше блеска в глазах, тепла в улыбке, живости в мелодично-нежном голосе, звучавшем музыкой в ушах ее близких и слуг, и красота Эллин О'Хара была бы неотразимой. |
| She spoke in the soft slurring voice of the coastal Georgian, liquid of vowels, kind to consonants and with the barest trace of French accent. |
В напевности ее говора была протяжность гласных, характерная для жителей прибрежной Джорджии, и легкий французский акцент. |
| It was a voice never raised in command to a servant or reproof to a child but a voice that was obeyed instantly at Tara, where her husband's blustering and roaring were quietly disregarded. |
Голое Эллин никогда не повышался до крика -отдавала ли она приказания слугам или пробирала за шалости детей, - но все обитатели Тары повиновались ему беспрекословно и мгновенно, преспокойно игнорируя громы и молнии, которые привык метать ее супруг. |
| As far back as Scarlett could remember, her mother had always been the same, her voice soft and sweet whether in praising or in reproving, her manner efficient and unruffled despite the daily emergencies of Gerald's turbulent household, her spirit always calm and her back unbowed, even in the deaths of her three baby sons. |
И всегда, с тех пор как помнила себя Скарлетт, ее мать была такой - деятельной и невозмутимой среди всех ежедневных треволнений усадебной жизни; укоряла она или поощряла, голос ее был неизменно мягок и тих, спина пряма и дух несгибаем: она осталась такой даже после потери трех малюток-сыновей. |
| Scarlett had never seen her mother's back touch the back of any chair on which she sat. |
Скарлетт ни разу не видела, чтобы мать, сидя в кресле, позволила себе откинуться на спинку. |
| Nor had she ever seen her sit down without a bit of needlework in her hands, except at mealtime, while attending the sick or while working at the bookkeeping of the plantation. |
И руки у нее всегда были заняты рукоделием, если только она не сидела за обеденным столом, или за усадебными счетоводными книгами, или у постели больного. |
| It was delicate embroidery if company were present, but at other times her hands were occupied with Gerald's ruffled shirts, the girls' dresses or garments for the slaves. |
Иногда (в присутствии гостей) это могла быть изящная вышивка, в другой раз - просто рубашка Джералда или детское платьице, требующее починки. А не то, так она шила одежду для слуг. |
| Scarlett could not imagine her mother's hands without her gold thimble or her rustling figure unaccompanied by the small negro girl whose sole function in life was to remove basting threads and carry the rosewood sewing box from room to room, as Ellen moved about the house superintending the cooking, the cleaning and the wholesale clothes-making for the plantation. |
И шла ли она, шурша платьем, по дому, наблюдая за уборкой, заглядывала ли в кухню или в мастерскую, где шилась одежда для негров, занятых на полевых работах, на пальце у нее всегда блестел золотой наперсток, а по пятам за ней следовала девочка-негритянка, на которую была возложена обязанность носить за хозяйкой шкатулку розового дерева со швейными принадлежностями и выдергивать из готового шитья наметку.
|