| Ellen arranged her skirts and sank to the floor on her knees, laying the open prayer book on the table before her and clasping her hands upon it. |
Эллин, расправив юбку, опустилась на колени, положила раскрытый молитвенник на край стола, и сложенные для молитвы руки ее легли поверх молитвенника. |
| Gerald knelt beside her, and Scarlett and Suellen took their accustomed places on the opposite side of the table, folding their voluminous petticoats in pads under their knees, so they would ache less from contact with the hard floor. |
Джералд стал на колени рядом с ней, а Скарлетт и Сьюлин заняли свои места по другую сторону стола, подоткнув пышные юбки под колени, чтобы не так больно было стоять на твердом полу. |
| Carreen, who was small for her age, could not kneel comfortably at the table and so knelt facing a chair, her elbows on the seat. |
Кэррин из-за ее маленького роста трудно было дотягиваться до стола, и она стала на колени возле стула, положив руки на сиденье. |
| She liked this position, for she seldom failed to go to sleep during prayers and, in this postures it escaped her mother's notice. |
Эта поза вполне ее устраивала, давая возможность незаметно для материнского глаза вздремнуть во время чтения молитвы. |
| The house servants shuffled and rustled in the hall to kneel by the doorway, Mammy groaning aloud as she sank down, Pork straight as a ramrod, Rosa and Teena, the maids, graceful in their spreading bright calicoes, Cookie gaunt and yellow beneath her snowy head rag, and Jack, stupid with sleep, as far away from Mammy's pinching fingers as possible. |
Шелест и шорохи в холле возвестили о том, что слуги преклонили колени за раскрытыми дверями столовой. Слышно было, как Мамушка громко кряхтит, опускаясь на колени. Порк, и коленопреклоненный, держался прямо, словно шест проглотил: горничные Роза и Тина опустились на колени очень грациозно, широко раскинув по полу пестрые ситцевые юбки. Лицо кухарки под белоснежной повязкой казалось еще более темным и худым. Джек, у которого уже слипались глаза, все же нашел в себе достаточно соображения, чтобы устроиться подальше от Мамушкиных щипков. |
| Their dark eyes gleamed expectantly, for praying with their white folks was one of the events of the day. |
Черные глаза слуг выжидательно блестели, так как ежевечерняя молитва вместе с белыми господами всегда была для них главным событием дня. |
| The old and colorful phrases of the litany with its Oriental imagery meant little to them but it satisfied something in their hearts, and they always swayed when they chanted the responses: |
Древние образы литании с их восточной красочностью оставались для них малопонятными, но они задевали какие-то струны в их душе, заставляя покачиваться в такт, когда они повторяли следом за Эллин: |
| "Lord, have mercy on us," |
"Помилуй нас, господи!", |
| "Christ, have mercy on us." |
"Боже, милостив буди к нам, грешным!" |
| Ellen closed her eyes and began praying, her voice rising and falling, lulling and soothing. |
Эллин, закрыв глаза, читала молитву. Голос ее то креп, то замирал, убаюкивая, утешая. |
| Heads bowed in the circle of yellow light as Ellen thanked God for the health and happiness of her home, her family and her negroes. |
В желтом кругу света видны были склоненные головы, когда она произносила благодарственные слова за благополучие своего дома, семьи, слуг. |
| When she had finished her prayers for those beneath the roof of Tara, her father, mother, sisters, three dead babies and "all the poor souls in Purgatory," she clasped her white beads between long fingers and began the Rosary. Like the rushing of a soft wind, the responses from black throats and white throats rolled back: |
Помолившись за всех обитателей Тары, за своего отца, мать, сестер, трех своих покойных младенцев и за всех "страдальцев доли земной", Эллин, перебирая в длинных пальцах белые четки, начала читать молитву божьей матери - и словно шелест ветра пронесся по комнате, когда губы белых и черных зашевелились, повторяя следом за ней: |
| "Holy Mary, Mother of God, pray for us sinners, now, and at the hour of our death." |
- Пресвятая Дева Мария, моли бога за нас, грешных, и ныне и присно и во веки веков. |
| Despite her heartache and the pain of unshed tears, a deep sense of quiet and peace fell upon Scarlett as it always did at this hour. |
И как всегда в эти минуты, Скарлетт почувствовала, что к ней приходит успокоение, хотя невыплаканные слезы еще жгли ей глаза. |
| Some of the disappointment of the day and the dread of the morrow departed from her, leaving a feeling of hope. |
Горечь пережитого разочарования и страх перед завтрашним днем отступили, дав место надежде. |
| It was not the lifting up of her heart to God that brought this balm, for religion went no more than lip deep with her. It was the sight of her mother's serene face upturned to the throne of God and His saints and angels, praying for blessings on those whom she loved. |
Но губы ее лишь машинально повторяли слова молитвы, и не вера в бога принесла ей облегчение, а торжественно-спокойное лицо матери и ее взор, обращенный к престолу господа, испрашивающий благословения всем дорогим для нее существам. |
| When Ellen intervened with Heaven, Scarlett felt certain that Heaven heard. |
Скарлетт была твердо убеждена, что небеса не могут оставаться глухи к мольбе Эллин, когда она прибегает к ним за помощью. |