Ой, ну конечно, она знала про оборотней – тех южан, которые вдруг сделались республиканцами, причем с большой для себя выгодой; знала и про саквояжников – так они называли янки, слетевшихся после капитуляции на Юг, как грифы на падаль, и все их земное достояние умещалось в одном саквояже. У нее имелся также небольшой, но весьма неприятный опыт общения с Бюро освобожденных. И до нее доходили слухи, что некоторые из вольных негров совсем обнаглели. В последнее верилось с трудом, так как она за всю свою жизнь ни разу не видела наглого негра.
Но существовало и много такого, от чего Эшли с Уиллом договорились ее оберегать. За бедствиями войны последовали бедствия Реконструкции, и эти двое мужчин решили обходиться в домашних своих беседах без упоминания особо тревожных деталей. Когда же Скарлетт брала на себя труд вникнуть в их разговоры, то все равно большая часть сказанного в одно ухо влетала, из другого вылетала.
По словам Эшли, с Югом будут обращаться как с завоеванной территорией, и мстительность будет главенствовать в политике завоевателей. Но такого рода заявления для Скарлетт ничего не значили – меньше чем ничего. Политика – это дело мужское. Уиллу, например, кажется, что Север определенно нацелился не дать больше Югу встать на ноги. Что ж, думала Скарлетт, мужчинам обязательно нужно о чем-то беспокоиться, а повод они найдут, будьте уверены, любую глупость. Что касается ее лично, то янки уже пытались однажды ее одолеть. Не вышло. И теперь не выйдет. Единственное, что сейчас требуется, – это работать как дьявол и перестать морочить себе голову правительством янки. В конце концов, война-то позади.
Скарлетт не сознавала, что правила игры переменились и что честным трудом невозможно даже покрыть затраты. Джорджия, по существу, находилась на военном положении. Янки поставили свои гарнизоны во всех районах, а Бюро освобожденных распоряжалось всем и вся и само устанавливало для себя правила.
Это Бюро, организованное Федеральным правительством для опеки над праздными и возбужденными бывшими рабами, тысячами оттягивало их с плантаций в города и поселки. Бюро кормило их, пока они слонялись без дела, и настраивало против бывших владельцев. Местное отделение Бюро возглавлял бывший надсмотрщик Джералда Джонас Уилкерсон, а помощником у него стал Хилтон, муж Кэтлин Калверт. Эти двое намеренно пустили слух, что южане и партия демократов только и ждут случая, чтобы вновь обратить негров в рабство, а для негров одна надежда избежать такой участи – искать покровительства со стороны Бюро и Республиканской партии.
Кроме того, Уилкерсон и Хилтон внушали неграм, что они белым во всех отношениях ровня и скоро будут разрешены смешанные браки между ними. Поместья их бывших хозяев скоро будут поделены, и каждый негр получит в полную собственность сорок акров земли и мула. Они постоянно поддерживали брожение в сознании негров байками о зверствах, творимых белыми, и в результате в районе, издавна славящемся добрыми, заботливыми отношениями между рабами и рабовладельцами, начали прорастать подозрительность и злоба.
При поддержке армии Бюро выпустило множество противоречивых приказов, регламентирующих поведение и поступки побежденных. Попасть под арест можно было легче легкого – хотя бы за неуважительное отношение к чиновникам из Бюро. Солдафонские приказы касались всего на свете: школ, санитарных условий, фасона пуговиц на форменной одежде, продажи ширпотреба и прочая и прочая. Уилкерсон и Хилтон имели власть вмешиваться в любую торговую сделку, заключаемую Скарлетт, устанавливать свои собственные цены на то, что она продает или обменивает.
По счастью, Скарлетт имела с этой парой очень мало контактов: Уилл убедил ее поручить ему торговые дела, а она чтобы занималась плантацией. В своей уравновешенной манере он распутал немало затруднительных ситуаций подобного рода, не говоря ей ни слова. Уилл умел ладить и с саквояжниками, и с кем угодно – если дело было ему под силу. Но теперь вставала проблема слишком сложная, для ее решения у него были руки коротки. Дополнительное налогообложение и опасность потерять «Тару» – о таких делах Скарлетт должна знать, и немедленно.
Она смотрела на него горящими глазами.
– О, чертовы янки! Мало им было растоптать нас и довести до нищеты? Нет, теперь науськивают на нас всякую мразь!