Настоятельница Арак-Тинилита кивнула.
— Вы точно были здесь? — переспросила Данифай.
Квентл повернулась к Фарону:
— Если здесь есть кто-нибудь живой, ты смог бы его обнаружить?
Маг мельком взглянул на Данифай, которая скучающе пожала плечами.
— Да, есть заклинания, которые могут это сделать, — ответил он Квентл. — А ты думаешь, что мы отыщем здесь кого-то живого? Может, саму Ллос?
— Если Паучья Королева где-то есть вообще, — сказала жрица Бэнр, — то она здесь. Это ее резиденция. И все же я не ощущаю ее присутствия. Я вообще не чувствую его.
Фарон кивнул и снова осмотрел руины.
— Я вовсе не хочу с вами спорить, госпожа, — заметил он Квентл, — но не могу поверить, что это сооружение было действующим всего лишь десять лет назад. Признаюсь, я никогда не видел подобного — стальных балок, способных удерживать целое здание, магическую конструкцию величиной с Дом Бэнр, — но сталь я видел, и новую и старую, и эта сталь валяется здесь немного дольше, чем десять лет. Я готов допустить, что вы не хотите рассказывать нам, как могли очутиться здесь десять лет назад, но...
— Но — что? — резко бросила Квентл.
Фарон умолк и задумался. Настоятельница Арак-Тинилита продолжала смотреть на него, и в конце концов маг пожал плечами и покачал головой. Квентл отвернулась и зашагала вглубь разрушенной паучьей крепости.
Фарон заметил, что на него снова кто-то смотрит, и, обернувшись, увидел Вейласа, затаившегося в тени. Проводниц стоял снаружи остатков крепости. Проследив за взглядом Вейласа, Фарон увидел, что Данифай и Джеггред вслед за Квентл углубились внутрь развалин. Когда все трое исчезли в лабиринте искореженного металла, Вейлас подошел ближе.
— Ты на самом деле думаешь, что она там живая? — спросил проводник.
Фарон пожал плечами:
— В этом месте, дорогой мой, я готов поверить во что угодно. Похоже, время не имеет здесь никакого значения вообще или, во всяком случае, имеет совсем другое значение. Все, что говорит Квентл, может быть правдой, но вот теперь мы здесь, в самом сердце владений Ллос, и где она?
— И где души умерших? — добавил проводник.
— Здесь должны были бы кишмя кишеть души покойных предков, верно? — согласился Фарон. — И еще множество всяких существ: демонов, драйдеров, дреглотов... — Фарон остановился и хохотнул. — В общем, целая куча созданий на букву «д»... Но все, что тут имеется, — это обломки и развалины, окаменевшие кости и рассыпающиеся камни. Подходящая декорация для вселенской погребальной песни.
Вейлас глянул во тьму внутри паучьей крепости и вздохнул.
— Здешних дорог я не знаю, — едва ли не полушепотом сказал проводник. — Почему я еще тут?
— Тебя наняли, — ответил Фарон. — Дом Бэнр платит Бреган Д'эрт... Всем известно, почему ты тут.
— Нет, я сказал, почему я еще тут? — повторил проводник. — Меня наняли проводником, чтобы вести этот отряд через Темные Владения, и я это сделал.
— Несомненно, — согласился Фарон.
— Я никогда не говорил, что знаю... — начал Вейлас, но вздохнул и умолк.
— Ты сейчас не в своей стихии, — ответил Фарон, — как и все мы, и все же твои таланты наверняка еще пригодятся нам.
— Я мог бы помочь тебе с демоном, — сказал проводник.
— Квентл не позволила бы, — отмахнулся Фарон.
— Ты привел нас сюда, — продолжал Вейлас, — и, насколько я знаю, хоть корабль и погиб, ты единственный, кто может вернуть нас домой. И все же она рискует тобой, чтобы доказать то, что не нужно никому доказывать. Тебе не кажется, что это лишено всякого смысла?
Фарон улыбнулся и, качнув головой, отбросил со лба непокорную прядь.
— С того самого момента, как мы выступили из Мензоберранзана, я был занозой в боку у верховной жрицы. Я уже давно потерял счет великому множеству причин, по которым она могла бы желать моей смерти, равно как перестал считать причины, по которым я в свою очередь желал бы увидеть мертвой ее. К тому же, возможно, она была уверена, что я и сам справлюсь с этим демоном. В конце концов я и справился.
— Может, и было время, когда я посчитал бы, что все в порядке, — не унимался Вейлас, — но теперь не могу отделаться от мысли, что это было просто глупо и неразумно. Она ведет себя странно.
— Думаю, мы все немного странные, — согласился Фарон, — но я в принципе согласен с тем, что ты говоришь. Мне кажется, что змеи влияют на нее все сильнее и сильнее. Из-под ее контроля вышли и дреглот, и Данифай, надо мной она власти не имела никогда и знает, что ты здесь только благодаря золоту Дома Бэнр. Мы добрались наконец до Дна Дьявольской Паутины, и что мы нашли? Древние развалины? Да она должна была бы просто сойти с ума. Как и мы все.
Вейлас некоторое время обдумывал это, а Фарон ждал, что он ответит.
— Мой контракт подошел к концу, — сказал наконец проводник.
Фарон кивнул и пожал плечами:
— Тебе решать, но должен признаться, что меня больше устроило бы, если бы ты остался с нами. С помощью заклинаний я могу, как просила жрица, обнаружить, есть ли в этих краях хоть что-нибудь живое, отыскать любые скрытые источники магии. Ладно, пусть здесь за проводника я, но скоро нам могут снова понадобиться твои услуги. А кроме того, сможешь ли ты сам вернуться обратно?
Проводник вскинул голову, приподнял бровь и изобразил едва уловимый намек на улыбку, растаявшую прежде, чем Фарон успел ее разглядеть.
— Ясно, — отметил Фарон, — значит, наверное, сможешь. Я в любом случае пойду внутрь, и если ты решишь присоединиться к нам, пожалуйста. Давай лучше поговорим о том, почему, если ты в состоянии самостоятельно вернуться в Мензоберранзан, тебя так беспокоит то, что я один могу вывести вас отсюда, а Квентл в очередной раз пыталась убить меня?
Проводник снова едва заметно поклонился и улыбнулся.
— Какое тебе вообще до всего этого дело? — спросил Вейлас.
— До чего?
— До всего этого, — повторил проводник. — Ллос...
— Я любопытен, — признался Фарон. — Это уникальная возможность для мастера заклинаний, и мое с трудом отвоеванное положение в Мензоберранзане зависит от завоеванного с еще большим трудом положения моего начальника, власть которого — политическая власть, во всяком случае, — зависит от матриархата.
Вейлас кивнул, и маг указал на отверстие в стене паучьей крепости.
— Прошу, — пригласил Фарон.
Вейлас прошел мимо него, демонстрируя нежелание каждым своим шагом.
* * *
Халисстра не могла сдвинуться с места. Она висела в воздухе, рыдала, закрывая лицо ладонями, отталкивая Улуйару и Фелиани, пытающихся успокоить ее. Она слышала, как они повторяют одно утешение за другим, чувствовала, как они поглаживают ее, обнимают, вытирают ей слезы, но ей было все равно. Она не знала, что делать, и с нею творилось что-то не то.
«Мы провели тебя по пути развития слишком быстро, — прозвенел голос у нее в голове. Голос был женский, негромкий, но сильный. — Прости».
Халисстра разом открыла глаза и огляделась, ища, откуда он доносится. Улуйара и Фелиани отодвинулись от нее — если бы они стояли на земле, можно было бы сказать, что отодвинулись на несколько шагов, — и обе с раскрытыми ртами уставились на привидение, парящее возле Халисстры. Это был призрак женщины-дроу, в великолепном струящемся шелковом платье, совершенно бесцветный. Ветер, которого Халисстра не чувствовала, развевал длинные белые волосы привидения на манер ореола и играл полами одеяния.
— Сейилл, — выдохнула Халисстра, едва сумев выговорить это имя.
Тень, глядя Халисстре прямо в глаза, кивнула, и в голове жрицы снова зазвучал голос:
«У Эйлистри есть много даров для наших сестер из Нижнего Мира. Боль, к несчастью, один из них».
— Не нужны мне ее дары! — огрызнулась Халисстра, и вспыхнувший в ее душе гнев сменил раскаяние, оставшееся после встречи с духом Рилда Агрита.
Фелиани и Улуйара изумленно переглянулись в ответ на ее возглас, и Халисстра сообразила, что они не слышат Сейилл.
«Я знаю, — отозвалась мертвая жрица. — Поверь мне, я знаю, каково это — испытать такие чувства вдруг и впервые. Твое сознание было приучено не замечать их, но они все это время существовали, дожидаясь, когда ты вспомнишь про них и дашь им свободу. Свобода не всегда бывает легкой. Ты прошла долгий путь к самой себе, туда, где, возможно, тебе придется пережить эмоциональную боль, но зато и награда превзойдет все ожидания».