Конечно, окончательное решение о переходе было принято по соображениям сугубо деловым, но кто знает, пожалуй, где-то в самом затылке сидела и мысль о ней. Во второй свой приезд он имел серьезный разговор с университетским начальством, по результатам которого его начали знакомить с теми из сотрудников, которые могли попасть под его начало, если перейти он-таки решится, и вот тогда-то он узнал, что – она, сидевшая на том же самом месте, где он увидел ее в первый раз, - и есть доктор Дебора Трот. И смог рассмотреть ее поближе. Она была высокого роста – когда встала, что бы пожать его протянутую руку, то оказалась лишь немногим пониже его. Красивая, сильная и теплая рука с длинными пальцами. Пышные темные волосы и небольшое треугольное лицо со спокойными серыми глазами. Низкий с хрипотцой голос – потом выяснилось, что она, в полный разрез с последними американскими веяниями, но в столь же поленом соответствии со своей независимой натурой, много курит, не ленясь каждый раз ходить довольно далеко до единственного отведенного в их здании для курения места. В общем, то, что применительно к любым стандартам она имела облик вовсе не сногсшибательный, а просто на редкость приятный, служили ему дополнительным доказательством того, что он не на красивую наживку попался, а на самом деле встретил ту, которая ему так упорно не попадалась.
Но это, так сказать, эмоции, а из довольно долгого разговора с ней он понял, что она к тому же отлично образована, умна, любит то, что делает, и будет отличным приобретением для его новой лаборатории. Так что никаких деловых проблем не возникло. И он не ошибся: она действительно работала много и хорошо, и уже через несколько месяцев после того как он стал у них за главного, он отдал под ее начало студента, двух стажеров и большой кусок довольно обещающей тематики. Справляясь она выше всяких похвал, и их регулярные научные беседы через день доставляли ему и, похоже, ей истинное удовольствие.
Проблема была только в том, что он не знал, как ему дальше вести себя с ней – не как с сотрудником, а как с женщиной, в которую – с каждым днем ощущал это сильнее – он до полного одурения влюблен. Но делать что-то было надо, потому что так дальше продолжаться не могло. Он даже ловил себя на том, что иногда просто перестает понимать, о чем она говорит, а только смотрит, как двигаются ее почти не подмазанные губы, как смешно она подергивает носом, когда речь идет о чем-то, чему она пока не может дать объяснения, как перерезает ее красивый лоб морщинка, если она не соглашается с тем, что предлагает он. Это была уже и не работа.
III
Нельзя сказать, что он совсем не представлял себе, как ухаживать за женщинами. Конечно, в последние годы, пока он ковал свой американский успех, ему вообще было не до личной жизни, разве только, когда она сама, так сказать, сваливалась ему в руки, что, если честно, случалось не часто. Но когда-то в России ему редко приходилось бывать в одиночестве. Он привлекал девушек и своей вполне пристойной внешностью, и несомненным умом, и с детства привитым мамой умением вести себя с ними внимательно и даже с некоторой заботливостью, но длительных отношений так ни разу и не сложилось, о чем он в многолетней суете своей жизни не слишком-то и жалел. Но вот как действовать сейчас, он представлял себе не очень. И посоветоваться было не с кем. Приходилось идти ощупью в тумане.
Для начала он решил не отступать от местных традиций, как они виделись ему из прочитанного или увиденного. Следовало пригласить ее куда-нибудь пообедать. Куда — вопрос второй, лишь бы согласилась, тогда заказать столик дело нехитрое. На четвертом десятке маяться застенчивостью было уже как-то не к лицу, поэтому, приняв решение, его исполнение он не стал откладывать. Ближе к концу рабочего дня он несколько раз прошел через лабораторию и, увидев, наконец, что она в комнате одна, подошел к ней и, поздоровавшись, сказал как бы в шутку, но одновременно и давая понять, что это всерьез:
— Послушайте, Деби, мы уже несколько месяцев работаем вместе и разговариваем много, но всё о работе и о работе. А в мире столько всего интересного. Но у меня беда — я в этом городе один, и после работы даже сходить в кино или просто поговорить не с кем. Помогите коллеге — примите мое приглашение пообедать как-нибудь вместе. Выбирайте день и скажите, какую кухню любите, а остальное за мной. Ну, как — принимается?