Из немногих рассказов и литературы знаю, что он в 20-летнем возрасте 22 июня 1941 принял первый бой с фашистами в 20 км. от границы СССР под городом Кобрин. Отделение под его командой выполнило поставленную задачу – взорвало мост через реку Мухавец, но оба подчиненных погибли, а ему пришлось отступать по всей территории Белоруссии, участвовать в обороне Гомеля и даже попасть под ним в окружение, откуда, к счастью, удалось вырваться. А.С. говорил, что уцелеть в тех суровых испытаниях ему помог, в первую очередь, имеющийся опыт боевых действий в Финской войне. Здесь он был солидарен с моим дедом Кривым Петром Васильевичем, который в первые дни войны также сражался в Белоруссии, но чуть дальше под городом Барановичи, где жила моя будущая мама, а через 40 лет родился старший сын Ярослав, получивший высшее образование в Санкт-Петербурге.
Война, конечно же, отложила неизгладимый отпечаток на всю жизнь А.С., как и многих других фронтовиков. Вспоминаю в связи с этим небольшой эпизод, случившийся с нами в гостинице «Прибалтийская», куда мы часто заходили для дополнительного общения после различного рода научных мероприятий. Она находится недалеко от дома, где жил А.С. на улице Кораблестроителей, и мы нередко засиживались там до утра, переезжая с этажа на этаж в зависимости от перерывов в работе буфетов.
В одном из них как-то сидели за столиком, рядом с которым расположилась группа молодых немцев в возрасте около 30 лет. Вальяжно, по-хозяйски развалившись, они говорили на своем языке, причем очень громко и с периодическими взрывами коллективного смеха.Естественно, они мешали нашему общению. В один момент А.С. не выдержал и страшным голосом (как на войне) закричал по-немецки:
- Hеnde hoch!
Все немцы вскочили, а двое даже начали поднимать руки, с изумлением глядя на нас. Не совсем забытый со времен обучения в университете немецкий язык позволил мне пояснить им, что этот убеленный сединами профессор, сражался с фашистами, прошел всю войну и ему неприятно их поведение, неуважительное по отношению к находящимся рядом и, причем на родной земле, советским гражданам. Они, слава Богу, поняли и утихомирились, а мы продолжили свою беседу.
В.И. Семенков , с которым мы несколько раз общались при подготовке настоящей статьи, просил отразить в ней неоднократно выраженную А.С. мысль о том, что Беларусь является форпостом России на западном направлении, и нужно помогать его укреплению во всех сферах, включая трудовое право.
Именно этим А.С. активно занимался с начала шестидесятых годов прошлого века и до конца его земной жизни.
Мною неоднократно отмечалось, что в становление и развитие трудового права Беларуси А.С. Пашковым внесен исключительный вклад.
А.С. сам прекрасно писал и, естественно, требовал от меня очень серьезного подхода к каждой выходящей из-под пера букве. Никогда не забуду урока, который он однажды преподал мне принародно.
Дело было в 1982 на площади Труда во время одного из выездных совместных заседаний кафедры трудового права и юридической консультации Ленинградского областного совета профсоюзов (было человек 30), которые А.С. постоянно организовывал для «смычки» науки и практики. Одним из вопросов было обсуждение для дачи рекомендации о публикации сразу трех (!) статей, представленных мною по тогдашней самонадеянности, опиравшейся на опыт публицистики в газетах районного, окружного и даже областного значения со своеобразными названиями: «Красный Север», «Северный луч», «Советское Заполярье», «Тюменская правда». А.С. сначала как обычно дал выступить всем желающим, а затем, держа в руках каждую мою статью со своими пометками, устроил поистине разгром стилю изложения, завершив его вопросом:
- Как Вы, молодой человек, могли представить такой «сырой» материал на рассмотрение присутствующего здесь почтенного сообщества?
Все статьи были отвергнуты. Не осознавая ничего вокруг, ошарашенный, я шел и шел пешком с площади Труда пока не очнулся рядом со Смоленским кладбищем на Васильевском острове. Из тех статей после полученной «головомойки» получилась одна. Она опубликована и вошла в зачет для диссертации. Поведанный урок нередко передаю по наследству от А.С. уже своим ученикам. Вторая шлифовка стиля происходила в процессе «доводки» диссертации и особенно автореферата, когда А.С. делал и конкретные правки, и концептуальные указания своим четко-понятным почерком, часть которого в виде подписи воспроизведена идеей учеников на памятнике ему в прекрасном, обрамленном березами месте Серафимовского кладбища.