Американцы были непоколебимы, они и слышать ничего не хотели о репарациях. Хауз убеждал Клемансо, что в интересах Франции не увеличивать общую сумму репараций — тогда и доля Франции будет выше. И ведь никто не знает, сколько физически способна выдать ослабленная Германия своим победителям. Именно из этих споров возникает вопрос, которому пришлось потом быть много лет в центре общественного внимания: «Кто виноват в начале войны? Кто виноват в войне?» До весны 1919 г. этот вопрос не звучал; впоследствии он забивал все остальные.
Для обстоятельного ответа на этот вопрос западные союзники создали Комиссию по вопросу определения ответственности в развязывании войны. Эта комиссия предоставила свой доклад 29 марта. Выход доклада совпал с пиком напряжения в вопросе о репарациях. (Вильсон начал дебаты по этому вопросу 1 апреля 1919 г.)
Как работала всемогущая «тройка»? Во-первых, заседания продолжали проводиться в здании Министерства иностранных дел, но уже не в конференц-зале, а в менее впечатляющем личном кабинете министра Пишона. Все же это было величественно: великие полотна Рубенса, гобелены времен Генриха Четвертого и Марии Медичи. Кабинет был просторный, собиралось до шестидесяти человек.
Во-вторых, каждое утро и во второй половине дня все трое (иногда четверо) встречались обычно в нижнем этаже отеля «Бишофсгейм». В саду расхаживал американский бой с эмблемой конференции — белыми весами, вытканными на синей перевязи. Иногда встречи происходили во французском Военном министерстве, в темном и неуютном кабинете Клемансо. Каждый по привычке занимал облюбованное место. Обычно эти встречи имели характер бесед. По свидетельству Николсона, «Вильсон, Клемансо и Ллойд Джордж — три поразительно контрастные фигуры, полные противоположности, какие только можно было встретить или представить себе». Президент Вильсон спорил как профессор университета, критикующий диссертацию, развивая свои мысли многословно, но ясно, в дидактической манере философа. Периодически собеседники вставали со своих кресел. В обставленном громоздкой мебелью кабинете на полу, на ковре, лежит географическая карта. Склонившиеся над ней Вильсон, Ллойд Джордж и Клемансо (как три ведьмы в «Макбете», пишет Г. Николсон) подтащили свои кресла к ковру и нагнулись низко-низко над картой. Ллойд Джордж обычно весел, Вильсон молчалив, Клемансо мрачен.
На острие дискуссий среди конкретных тем был вопрос о продовольствии для Германии и о судьбе германских судов.
Докладывал монотонным голосом лорд Роберт. Немцы обязаны платить за продовольствие. Самым простым способом была бы передача западным союзникам интернированного торгового и грузового флота. Ллойд Джордж сказал, что присутствующие тратят 24 часа на проблему, которая не стоит и 24 секунд. Клемансо был согласен, пусть Фош выступит с ультиматумом. Ллойд Джордж сказал, что ультиматум вручат англичане. 18 марта первые поставки союзного продовольствия поступили в Германию. Германские суда поступили в распоряжение победителей.
По приказу Ллойд Джорджа ведущий английский экономист Джон Мейнард Кейнс определил максимум возможного взимаемого с Германии — 400 млн. фунтов стерлингов в год до 1951–1960 годов (общая сумма — 3,8 млрд. фунтов стерлингов). Это было меньше одной шестой, запрашиваемой Хьюзом. Но Ллойд Джордж намекнул по секрету американцам, что согласится на общую цифру в 5 млрд. фунтов только в том случае, если американская сторона поддержит его безоговорочно. Кейнс пошел еще дальше. Он выдвинул И марта 1919 г. идею взаимного прощения долгов. Кейнс призвал к реализму: рейх не может платить, его можно разорить, но тогда он взорвется социально. И постарается так изменить ситуацию в Европе, что смысл победы будет утрачен.