В любой крупной организации знают простой факт: если хочешь, чтобы дело было сделано, поручи его самому занятому человеку. Такая практика серьёзно увеличивает процент убийств, а однажды привела к смерти директора, сунувшего голову в маленький картотечный шкаф и с силой захлопнувшего дверцу несколько раз подряд.
В НУ тем самым "занятым человеком" оказался Думмер Тупс. Как ни странно, он научился извлекать из данного обстоятельства определённое удовольствие. В конце концов, большинство дел, которые его просили сделать, делать вообще-то не требовалось, а остальные профессора не слишком волновались из-за того, что дела не сделаны, если только им не приходилось не делать их самим. Кроме того, Думмер стал настоящим мастером в изобретении маленьких хитростей, позволявших экономить время и силы. Предметом его особенной гордости была система написании протоколов заседаний, которую он разработал при помощи Гекса, чрезвычайно полезной университетской мыслящей машины. Детальный анализ предыдущих протоколов, сопряжённый с мощными прогностическими возможностями Гекса, легко позволял (используя стандартный набор переменных, таких как повестка, которую Думмер всегда определял сам, а также состав комитета, время прошедшее после завтрака и время, оставшееся до обеда, и т. п.) в большинстве случаев составлять протокол заранее.
В общем, Думмер полагал, что весьма успешно поддерживает НУ в состоянии дружелюбной динамической стагнации. Дело явно стоило затраченных усилий, особенно учитывая возможную альтернативу.
Однако книгу, произвольно раскрывающую страницы, Думмер счёл явной аномалией. Игнорируя нарастающий вокруг шум позднего ужина, предшествующего раннему завтраку, он разгладил упомянутую самораскрытую страницу и начал читать.
Когда в Ночной Кухне объявилась, наконец, Джульетта, Гленда уже была готова с радостью расколотить тарелку об её хорошенькую пустую головку. По крайней мере, она с радостью представляла себе эту сцену во всех подробностях, однако злиться всерьёз не имело ни малейшего смысла, поскольку Джульетта не слишком-то хорошо разбиралась в чувствах и мыслях других людей. Не из-за мерзкого характера (в ней вообще не было ничего мерзкого), просто сама идея, что на неё кто-то может сердиться, не укладывалась у Джульетты в голове.
Потому Гленда ограничилась лишь ворчанием:
— Где ты была? Я сказала миссис Герпес, что ты заболела и ушла домой. Твой отец, наверное, уже с ума сходит! И к тому же ты подаёшь плохой пример другим девушкам.
Одним грациозным и плавным, как песня, движением Джульетта рухнула в кресло.
— На футболе, где ж ещё-то? Наши рубились против уродов с Дурнелла.
— До трёх часов ночи?
— Правила такие, сама не знаешь, чтоль? Играть до упора, до первого трупа или первого гола.
— Кто выиграл?
— Фигзнает.
— Ты не знаешь?
— Когда я ушла, как раз начали считать. По разбитым бошкам. А я ушла с Гнилым Джонни, ясно?
— Я думала, ты с ним рассталась.
— Он меня ужином угостил, клёво?
— Не надо было тебе с ним ходить. Это нехорошо.
— А ты откуда знаешь? — спросила Джульетта, которая иногда полагала, что вопросы успешно заменяют ответы.
— Иди, вымой посуду! — сдалась Гленда.
"А потом мне придётся всё за тобой перемыть", — подумала она, глядя, как её лучшая подруга неспеша шествует к большим каменным раковинам. Джульетта не мыла тарелки, она словно крестила их в купели, да и то не слишком тщательно. Конечно, волшебники не стали бы обращать внимания на такие пустяки, как присохшее вчерашнее яйцо, зато миссис Герпес видела непорядок сквозь две кирпичных стены.
Гленда любила Джульетту, честно. Хотя и сама не понимала, за что. Конечно, они выросли вместе, но Гленду всегда поражало, как Джульетта, при одном виде которой мальчишки теряли голову и, порой, падали в обморок, могла быть такой… ну, бестолковой. Фактически, выросла только Гленда. Насчёт Джульетты у неё были сомнения; порой казалось, что Гленда взрослела за двоих.
— Слушай, ну потри их уже, хоть немного, — возмутилась она после нескольких секунд наблюдений за ленивым обмакиванием тарелок в воду.
Потом забрала щётку из прекрасных рук Джульетты и принялась скрести, размышляя: "Я опять это сделала. Точнее, опять опять это сделала! В который уже раз? Я даже в куклы играла вместо неё!"
В руках Гленды тарелки одна за другой обретали идеальный блеск. Нет чистящего средства лучше, чем подавленное раздражение.
"Гнилой Джонни, — думала она. — О, господи. От него же кошачьей мочой воняет! И он единственный парень, который достаточно туп, чтобы воображать, будто у него есть шансы с Джульеттой. Нет, ну надо же! У неё такая чудесная фигура, и с кем же она встречается? С полными идиотами! Без меня она совсем бы пропала!"