Мольнар слез с мотоцикла, подскочил к лейтенанту, правой рукой поприветствовал его, а левой протянул ему предписание.
— Господин лейтенант, покорно докладываю…
— Заткнись! Говорить буду я. Вы еще получите у меня, дезертирская банда! Фронт прорван, а вы тут катаетесь на мотоциклах, свиньи, предатели!
— Господин лейтенант, согласно предписанию…
— Цыц! Здесь никакие документы не действительны. Или мы победим или вы сдохнете, ясно?
— Но, господин лейтенант, меня повесят за невыполнение приказа. Господин командир батальона…
— Обо всем доложите командиру штурмового отряда.
— Господин лейтенант, но этот парнишка вовсе не солдат…
— Хватит болтать! Повтори приказ!
«Стоп! — мелькнуло у Мольнара в голове. — Этот сумасшедший болван готов прошить меня очередью из автомата, если я не закрою рот».
— Слушаюсь, господин лейтенант, во дворце обо всем доложить командиру штурмового отряда!
Подручный паренек был ни жив ни мертв. Он уставился на лейтенанта, выпучив глаза и раскрыв рот, и, казалось, набирал в легкие воздух, готовясь издать какой-то звук. Ничего удивительного в этом не было: садишься на мотоцикл этаким тихим штатским человеком, а через какие-нибудь полчаса слезаешь с него солдатом штурмового отряда. Столь бурная карьера, только не вверх, а наоборот, вниз — в землю-матушку!..
Прежде чем подручный обрел дар речи, Мольнар плавно тронулся с места. Он тоже чуть не лопался от злости: какой-то сопливый ненормальный лейтенант, по одному виду которого сразу заметно, что он и на фронте-то без году неделя, вдруг сорвал весь его тщательно разработанный план!..
Метрах в пятистах от дворца дорога раздваивалась. Одна вела к главному входу, а другая — к служебным помещениям. Мольнар, конечно, выбрал бы последнюю, так как в усадьбе исчезнуть легче, но у развилки тоже болталось несколько живодеров, которые тыкали ружьями в воздух: езжай, мол, к дворцу, а не назад. У Мольнара голова под фуражкой моментально вспотела. Вот влез в западню! Это не лучше, чем ходить на поводке у Рошко.
— Я спрыгну, — вдруг сказал унтеру парень.
— Черта с два спрыгнешь, дурак! И до двух не успеешь сосчитать, как в тебе уже десять дырок сделают. А такие дырки, уж поверь мне, непросто заштопать.
— Но, господин унтер-офицер, у меня же с ними нет ничего общего.
— Это знаю только я. И думаю, это останется между нами. Как ты мог уже заметить, этих типов мало что интересует.
— Да, дьявол бы их побрал!
— Вот это правильно! У меня в голове тоже полно подобных мыслей.
Возле самого дворца была сутолока. Рычали моторами заведенные вездеходы и грузовики, кругом бегали солдаты.
— Штурмовой отряд, — буркнул Мольнар и резким движением повернул мотоцикл, поставив его между деревьями. Теперь с одной стороны деревья закрывали их от дворца, а с другой — от дороги.
— Попробуем? — с надеждой спросил парень.
— Что?
— Бежать.
— Это, дружок, не так просто. Ты уже смывался откуда-нибудь?
— Еще нет.
— Вот видишь.
— Но зачем же тогда?..
— Есть у меня еще дело.
Парень с удивлением посмотрел на Мольнара. Не успел он и глазом моргнуть, как унтер начал доставать из гранат краснобрюхие сотенные, увязанные в тугие сверточки.
— А это что?
— Не видишь, что ли? Деньги. До сих пор лучшие из тех, что ходили на урезанной территории Венгрии.
— Так много?
— Не все же такие раззявы, как ты.
— А зачем вы засунули их в гранаты?
— Чтобы не промокли, если дождь пойдет.
— Вам весело, а мне будто нож к горлу приставили.
— Конечно, весело. Я вот и подумал: нас сейчас погонят на фронт, и мне тогда придется бросать в русских такие дорогие гранаты.
— И это все ваше?
Унтер-офицер, проворно действуя пальцами, бросил взгляд на подручного.
— Деликатный вопрос задаешь ты мне, парень. Слышал сказку про разумную дочку мельника? И принеси подарок и не принеси — все плохо. Вот и я тоже: и везу деньги, и не везу, и мои они, и не мои.
— Вы их украли? — испуганно спросил парень.
— Ну и манеры у тебя! Деревня твоя, эта Палхаза, видать, ничего себе медвежий угол! Ты думаешь, деньги можно только получить или украсть, а между этими двумя возможностями нет ничего промежуточного? Например, вдруг тебе что-нибудь само попадает в руки. Или идешь ты, а к тебе они прилипнут, как репей. Или просто останутся у тебя… Оп! Стой-ка! Моторы завыли, вроде бы их на первую скорость включили.