Йошка сухими глазами смотрел прямо перед собой. По всему его виду чувствовалось, что ему очень тяжело. Слова застревали у него в горле.
Ему было всего двадцать лет, но он выглядел очень постаревшим, и по его измученному, испещренному морщинами лицу ему можно было дать почти вдвое больше.
— Что тебе известно о положении на фронте? — спросил Йошку Фекете.
Йошка молчал.
— Фронт, — повторил учитель, — когда, по-твоему, через нас перекатится?
Козма вздрогнул, устало махнул рукой:
— Немного осталось… Гитлеровцы, можно сказать, доживают последние дни: мечутся, стараются заткнуть все дыры, а их столько… Да и что толку, несколькими ротами положения не исправишь… Судя по всему, русские вовсе не собираются прорывать фронт на этом участке, они, как видно, хотят окружить всю группировку…
— А ты сам как думаешь? — перебил Йошку Бубик.
— Я? Я воевать кончил… Как увидел родной дом, так и… — Козма затушил окурок.
Несколько минут все молчали. Первым нарушил молчание Козма:
— Я останусь с вами. Сегодня утром я сжег свою солдатскую книжку… Вот моя винтовка. — Он даже зубами заскрипел. — Но мне хочется кое с кем расплатиться. Если бы не эта война, я бы не стал сиротой.
— Ну как, возьмем его к себе? — спросил Фекете, обращаясь ко мне и Бубику.
Мы согласно кивнули.
— Хорошо, — проговорил учитель, — только учти, что мы все вопросы решаем коллективно. А тот, кто подведет нас…
Йошка протянул Фекете руку со словами:
— У меня теперь никого нет. Куда я пойду?
Бубик локтем пододвинул к Йошке пистолет:
— Возьми свой пистолет. У нас и винтовки есть… Ты хоть ел?
— Ел. Тетушка Серенчеш меня из дома не выпустила, пока не накормила. — Йошка скупо улыбнулся. — Да, новости я вам принес: Годора утром подобрали в кювете, избитого, с тремя или больше переломанными ребрами. Потом Келлера…
— А с этим что?
— Сбежал он сегодня утром. Экономка Терчи рассказала о записке. Об этом все село знает.
— И о том, что мы к нему заходили?
— Нет, об этом никто ничего не говорил. Правда, после разговора с твоей матерью я подумал… Утром я заглянул к своему мастеру в кузницу. Даниэль сказал мне, что все же есть на свете смелые люди… Но и бед у нас немало: сегодня на рассвете Маленького Балога расстреляли.
— За что расстреляли? Кто?
— Гитлеровцы. Он что-то кричал им, когда они у него теленка забрали. Кричал до тех пор, пока его не схватили. А потом стали обыскивать его дом и нашли старую винтовку под матрасом… Тогда его поставили к стенке и расстреляли прямо во дворе управляющего.
Значит, гитлеровцы расстреляли Балога. Это был высокий сухощавый человек с отвислыми усами. Односельчане прозвали его Маленьким Балогом отнюдь не в насмешку над его высоким ростом, а из-за того крошечного клочка земли, который он имел: всего-навсего три хольда. В нашем селе жил и Большой Балог. Это был Имре Балог, у которого было семнадцать хольдов земли.
И вот Маленького Балога расстреляли.
Интересно, зачем он хранил у себя винтовку? Хотя если бы у него и не нашли винтовки, то все равно придрались бы к чему-нибудь другому. Главная причина его смерти, конечно, в том, что он осмелился перечить гитлеровцам.
Бегут гитлеровцы, бегут на всех фронтах и не могут остановиться под мощным напором русских войск. Нацисты, не способные справиться с противником, теперь всю свою злость вымещают на мирном, беззащитном населении.
Невеселый рассказ Йошки Козмы о расстреле Маленького Балога не только огорчил всех нас, но и напомнил о том, чтобы мы были бдительны, так как в нашем родном селе уже пролилась кровь мирных жителей.
Йошка стоял, искоса разглядывая Бубика, нервно теребя пуговицу френча. Он мялся, мялся и наконец с трудом выдавил из себя:
— Знаешь, Яни, а твоего братишку тоже схватили…
Бубик весь побелел, отчего рыжая щетина на его подбородке, казалось, потемнела.
— Которого из братьев?
— Мишку.
Мишка — самый старший из всех, у него уже двое детишек есть.
Бубик вскакивает. Глаза у него налились кровью, в горле что-то клокочет. Подбежав к двери, он кулаками бьет по косяку и грубо матерится. Затем, схватив винтовку, бросается к выходу.
— Я их всех перестреляю! — кричит он. — Всех до единого!
Его нужно остановить, так как все это может плохо кончиться. Однако ноги мои не повинуются мне. Бубика хватает Фекете:
— Никуда ты не пойдешь!
Бубик с трудом владеет собой: глаза его готовы выскочить из орбит, в уголках рта появились маленькие пузырьки слюны.