Однако Фекете в самом деле уже не мог идти самостоятельно. Пришлось Бубику, который устал не меньше нас, вести его, поддерживая за талию.
Прошло несколько мучительно долгих часов, прежде чем мы с огромным трудом добрели до нашего подвала.
Козма, тяжело дыша, засмеялся прерывающимся смехом:
— Ничего не понимаю… ха-ха-ха!.. Полмира сгорело или разбито… в пух и прах… а эта дыра, замаскированная кукурузой, стоит себе, как ни в чем не бывало… ха-ха-ха!.. Ну что вы на это скажете? Что?!
Бубик чиркнул спичкой, осветив на миг черное пятно двери, ведущей вниз, и раскинувшегося поперек входа мертвого немца.
Мы спустились вниз по лестнице и, обессиленные, моментально уснули, повалившись на свои подстилки.
12 декабря 1944 года
На следующее утро нас всех разбудил Фекете.
— Ребята! — закричал он. — Тихо как, нигде не стреляют!
Мы выскочили из погреба. Шел густой и пушистый снег. Он укрыл всю землю легким одеялом. Но самым главным, что нас особенно порадовало, была тишина. Не стреляли пушки, не ухали мины, не трещали автоматы, не щелкали винтовки, не слышно было ни криков, ни стонов. Тишина, полная тишина!
Мы, как дети, бросились обнимать друг друга, что-то выкрикивали, бросались снежками.
— Ребята, выжили!.. — На глазах учителя заблестели слезы.
— Солдаты Кошута! — громко и как-то по-особому торжественно крикнул он. — Приготовиться к построению! И шагом марш в Варьяш!
Мы почти обезумели от радости. Бубик затянул какую-то песню, мы подхватили: нам было все равно что петь, лишь бы петь, лишь бы как-то выразить свою радость.
— О небо! — изумленно воскликнул Бубик, поглядев на часы. — Долго же мы спали! — Он засмеялся: — Мы так долго бродили по лесу, что во всем селе будем самыми последними, кто узнает об освобождении!
По склону холма между виноградниками спускалась группа советских солдат, которые несли на плечах разобранные минометы и пулеметы и что-то пели.
Мы покричали им и помахали руками.
Фекете посмотрел на нас с улыбкой и сказал:
— Я в свое время выучил несколько русских слов. — И, сложив руки рупором, громко прокричал по-русски: — Здравствуйте, товарищи!
— Эти слова и я знаю, — заметил Бубик. — Ну ладно, пошли скорее!
Советские солдаты были довольно далеко от нас и, видимо, не слышали нашего приветствия. Может быть, они даже не заметили ни нас, ни нашего размахивания руками. Однако это нисколько не испортило нашего радостного настроения. Быстро собрав свои немудреные пожитки, мы тронулись в путь.
Бубик шагал широко и командовал:
— Шире шаг! Пошевеливайтесь! Бегом марш!
Мы охотно выполняли все его команды.
Шел такой густой снег, что села почти не было видно.
«Неважно, — мысленно утешал я себя. — Через какие-нибудь полчаса будем дома. Мама… Дорогая мама! Я даже знаю, какими словами она меня встретит. Наверное, ругать будет… А на плиту поставит кастрюльку, в которой каждый день варила для меня что-нибудь вкусненькое».
Мы идем по открытому месту не таясь. Кончились наши мытарства. Больше нам уже не нужно будет скрываться и прятаться!
Вдруг Бубик остановился и, обернувшись к нам, сказал:
— Смотрите! Кажется, там русский человек! — Он улыбнулся, но улыбка его была несколько неуверенной.
Сердце у меня сильно забилось.
Из-за снежной завесы появились три советских солдата. У того, что шел впереди, на рукаве шинели виднелась красная повязка. Он показался нам великаном: таким высоким он был. Из-под шапки-ушанки выбилась густая прядь светлых волос. Цвета его глаз я разглядеть не смог, так как солдат жмурился, чтобы снег не попал в глаза.
— Здравствуйте, товарищи! — поздоровался с русскими Фекете.
Белокурый великан рывком сорвал с плеча автомат и, направив его дуло на нас, крикнул:
— Стой! — И еще что-то, чего мы, разумеется, не поняли.
Мы инстинктивно подняли руки вверх. Солдаты подошли к нам ближе. Великан внимательно оглядел каждого из нас с головы до ног. Глаза у него потемнели, и он что-то крикнул. Никто из нас не понял, что он сказал, но мне показалось, что он выругался.
Сначала я удивился такой встрече, но, представив себя в их положении, понял, что иначе они действовать не могли. Как они должны были поступить, увидев, как с горы, где еще вчера шел жаркий, кровопролитный бой, спускаются четверо обросших, вооруженных мужчин, причем один из них в форме солдата хортистской армии, а другой — в офицерских брюках и сапогах…
Хорошо еще, что они не скосили нас очередью из автомата!