Мишенька перебежал через комнату и застыл у изразцовой печки, рядом с другой дверью.
Снизу до нас донеслась еще одна автоматная очередь, потом сдавленный крик.
По звукам мы поняли, что вторая дверь, видимо, ведет на потайную лестницу.
Затолкав нас в соседнюю комнату, Мишенька снял с пояса две гранаты и бросил их под дверь.
В ответ раздалась новая автоматная очередь. Пули врезались в изразцы.
Улучив момент затишья, Мишенька бросил в зияющую дыру на месте двери одну за другой еще две гранаты.
Загрохотали взрывы. Из дыры повалил темный коричневатый дым.
Келемен усиленно тер глаза руками.
Мишенька хитро улыбался. Он сделал жест рукой, который можно было понять не иначе как: путь свободен! Можно идти!
«Что же с Бубиком! Где он?» — мелькнуло у меня в голове.
— Товарищ Бубик! Яни! — закричал я и выскочил в коридор.
Бубик, живой и невредимый, стоял внизу у самой лестницы, а у его ног поперек ступенек неподвижно лежал ключник.
— Что вы там делали? Из пушек, что ли, палили? — Бубик сокрушенно покачал головой. — Дверь прямо с петлями вырвало!.. А этого негодяя я голыми руками уложил… на пол. — Сказав это, Яни снял с себя брючный ремень и, перевернув ключника на живот, связал ему руки за спиной. — А теперь, — продолжал он, выпрямившись, — можно посмотреть, что там делается наверху.
Я примерно догадывался, что ничего хорошего мы наверху не увидим, но то, что предстало перед нашими глазами, было отвратительно: это были жуткие останки двух гитлеровских офицеров и одного гражданского, изуродованных взрывами четырех гранат.
Мишенька, повесив автомат на шею, остановился на винтовой лестнице и внимательно смотрел вниз.
В коридоре послышались шаги. Это прибыли майор Головкин и с ним два солдата. Оказалось, что взрывы гранат услышали даже в комендатуре, вот майор и прибыл в замок, чтобы узнать, что тут за баталия разыгралась.
Мишенька доложил по всем правилам.
Выслушав его доклад, майор обошел комнаты, поднялся по потайной лестнице на второй этаж и осмотрел его. Потрогал одежду в шкафу, заглянул в тумбочку у окна, а затем, отряхнув руки, протянул правую Мишеньке и коротко сказал:
— Хорошо.
Затем он подошел ко мне, обнял и поцеловал, уколов мою щеку своими усиками.
— Молодец, начальник! — улыбнулся он. — Теперь я вижу, что ты не растеряешься и в трудной обстановке. — Майор угостил меня папиросой, а потом что-то быстро сказал Келемену.
— Знаешь, что говорит товарищ майор? — начал переводить мне Келемен. — Он дарит тебе автомат!.. Он говорит, что ты его заслужил, что теперь он тебе не помешает…
— Да-да, — закивал Головкин. — Только не вздумай палить из него куда попало!
Майор впервые назвал меня на «ты». Я хотел спросить у Келемена, как мне теперь называть Головкина, но не время и не место было для таких расспросов, тем более что ключник пришел в себя и начал стонать.
Мы подняли жалюзи в большом зале. Бубик усадил еще не совсем пришедшего в себя Лацко на стул.
Головкин пододвинул стул и сел. Он задавал ключнику короткие, но ясные вопросы. Поинтересовался, что за люди были в замке, чего они хотели, что здесь делали и почему он, Лацко, скрывал гитлеровских офицеров.
Ключник, низко опустив голову, бормотал что-то маловразумительное.
Бубик принес холодной воды и брызнул ею в лицо Лацко. Это подействовало, и ключник окончательно пришел в себя.
Майор приказал проводить ключника в угловую комнату.
Оказавшись в дверях, Лацко хрипло вскрикнул. Он побледнел, по лицу его покатились крупные капли пота. И тут же он бросился в коридор, но майор втолкнул его в комнату и продолжал допрос.
— Кто эти люди? — спросил он. — Когда они появились в замке?
Ключник тяжело дышал, глядя по сторонам безумными глазами.
Бубик снова принес воды и подал Лацко.
Ключник жадно выпил воду, залив ею свой великолепно отутюженный сюртук.
— Можете говорить? — спросил его майор.
Лацко кивнул, а спустя минуту рассказал, что два гитлеровских офицера и венгерский жандармский офицер в гражданском появились в замке несколько недель назад. Они радисты. Передавали радиодонесения в штаб немецкого корпуса. Они не успели бежать, а может, даже не хотели этого, так как, несмотря на прорыв фронта русскими, постоянно передавали донесения в свой штаб…
Ключник замолк и попросил дать ему еще воды. Напился.
— Вы, конечно, знаете, что вам полагается за ваши действия? — спросил Головкин у Лацко.