Уоррен положил значки в фартук, и некоторые из монет застряли между значками и булавками. Когда после игры он пришел сдавать деньги, менеджер попросил его вывернуть карманы и выложить содержимое на стол. Он забрал все значки. «Это был
мой первый урок бизнеса, — говорил Баффет. — И довольно печальный». А когда Рузвельт после победы на выборах остался на третий президентский срок, Баффетам стало еще печальнее.
В то время как у Говарда на первом месте стояла политика и лишь потом шли деньги, у его сына все было наоборот. Уоррен бродил вокруг офиса отца, который находился в старом здании Национального банка Омахи, каждый раз, когда у него была такая возможность. Он читал биржевую колонку в журнале Barron’s и книги с книжной полки Говарда. Он «прописался» в комнате для клиентов небольшой компании Harris Upham & Со, которая находилась этажом ниже офиса Говарда и занималась операциями с ценными бумагами. Ему поручили задание, которое он считал для себя верхом роскоши, — по субботам он указывал текущие котировки акций на специальной доске. Во времена Великой депрессии работы было немного. В выходные по-прежнему проходили двухчасовые торги. Скучающие работники, которым нечего было делать, сдвигали стулья в комнате для клиентов полукругом и вяло наблюдали за ценами на основные акции, появляющимися на мониторе Trans-Lux47. Иногда кто-то неторопливо поднимался с места и отрывал кусок ленты из лениво щелкавшего тикера. Уоррен приходил в контору с двоюродным дедом по отцовской линии Фрэнком Баффетом (семейным мизантропом, который чувствовал себя несчастным из-за того, что Генриетта, которая уже давно умерла, в свое время выбрала в мужья его брата Эрнеста) и двоюродным дедом по материнской линии Джоном Барбером3. Каждый из них был рабом давно укоренившейся привычки узко мыслить.
«Дед Фрэнк был абсолютным “медведем”, а дед Джон — “быком”. Я сидел между ними, и каждый хотел завоевать мое внимание, убедить меня в своей правоте. Они не любили друг друга и не стали бы даже разговаривать, если бы между ними не сидел я. Мой двоюродный дед Фрэнк думал, что мир в целом катится к своему концу.
А когда кто-либо подходил к стойке компании и говорил: “Я хочу купить сто акций U.S. Steel за двадцать три доллара”, дед Фрэнк всегда вскакивал и заявлял: «U.S. Steel? Но они скоро разорятся!”, и это было плохо для бизнеса. Служащие не могли просто взять и выкинуть его из офиса, но они возненавидели деда. Продавцам, играющим на понижение, там не было места».
Уютно расположившись между двумя дедами, Уоррен смотрел на цифры, но они расплывались у него перед глазами. Именно по тому, что он не мог читать цифры с монитора, Баффеты поняли, что их сын близорук. Надев очки, Уоррен обнаружил, что цифры сменяют друг друга по каким-то своим правилам. И хотя деды стремились обратить его каждый в свою веру, Уоррен заметил, что их высказывания не имеют, по-видимому, никакого отношения к цифрам на мониторе Trans-Lux. Он решил разобраться в системе, по которой располагались эти цифры, но пока еще не знал, как к этому подступиться.
«Дед Фрэнк и дед Джон соревновались за то, кто поведет меня на обед, потому что так они могли одержать друг над другом верх. С дедом Фрэнком мы спускались
в старый отель “Пакстон” и заказывали вчерашнюю еду за 25 центов». Уоррену нравилось проводить время со взрослыми, он наслаждался, когда деды боролись за него. На самом деле ему нравилось, когда за него боролись. Он жаждал внимания других родственников, друзей родителей, но особенно — отца.
Каждого из своих детей, когда тому исполнялось десять лет, Говард отвозил в поездку по Восточному побережью, и это было чрезвычайно важное событие в их жизни. Уоррен точно знал, что он хотел сделать: «Я сказал отцу, что хочу увидеть три вещи: компании Scott Stamp и Coin Company, компанию Lionel Train Company и, наконец, Нью-Йоркскую фондовую биржу. Scott Stamp и Coin Company находились на 47-й улице, Lionel Train Company — рядом с 27-й, а фондовая биржа — в деловом центре города».
47
Trans-Lux Corporation разместила первую систему тикера с проекцией данных на Нью-Йоркской фондовой бирже в 1923 году. Принцип действия этой системы чем-то напоминал принцип действия факсимильного аппарата. Компания умела находить верные решения — ее собственные акции были включены в листинг Американской фондовой биржи в 1925 году. Trans-Lux остается самой старой из компаний, включенных в листинг Атех в наши дни.