Что ж, утро выдалось бурное, так что стоит отдохнуть и поспать, пока не началась суета. Он поморщился, в красках представив, как появляются спасатели и обнаруживают пострадавшую в его объятиях. Ну и черт с ними, здоровье дороже.
Через пять минут он уже спал…
Глава 2
Теперь уже день, а ничего не происходит. Он отлично выспался, а спасатели так и не появились…
Анна — вот и все, что он знает о спасенной даме. В себя она, кажется, пришла, умирать не собирается, так что срочно везти ее в больницу необходимости нет. Странно, конечно, что никто ее не ищет, ведь не бескрайняя и безлюдная здесь пустыня, а всего лишь гористая Шотландия. Вероятно, имеет смысл доставить ее в ближайший город, но сегодня уже не успеть. Несколько часов по бездорожью — это не шутка. Ладно, проблемы Анны можно оставить и на завтра, а вот кушать хочется уже сейчас, и нужно добыть рыбу, дрова и картошку, да и травок по пути насобирать. Тяжело вздохнув, Мак проверил состояние своей пострадавшей в спасательной операции одежды, обнаружил, что ничего еще не высохло, и снова распотрошил рюкзак. Через пять минут он уже был готов к походу, оставалось только переложить все необходимое из мокрого жилета в сухой.
Еще через полчаса Мак решительно шагал в гору, за дровами и картошкой, рыбалку он решил отложить на потом, рассудив, что проще поставить силки на кроликов и проверить их на обратном пути. Если охота будет удачной, тогда вообще не придется плыть за рыбой. К тому же, когда ужин будет готов, уже стемнеет, а в темноте намного приятнее обгладывать кролика, чем выбирать косточки из рыбы.
…Стены зала теряются в туманной дымке, но она все равно знает, что интерьер здесь роскошный. Да и как он может быть другим в старинном поместье, где ничего не менялось, кажется, со времен королевы Виктории?..
Она не идет — нет, она скользит по залу, высматривая кого-то в толпе. Тот, кто ей нужен, опять куда-то пропал. Круговорот лиц затягивает, не дает задержаться взгляду: лица проплывают мимо, знакомые и незнакомые одновременно.
Свадебный ужин. Старый добрый английский свадебный ужин. Гости, поздравления, тосты. Выходит замуж ее подруга. Это ее дом. Но время будто застыло, поэтому все погрузилось в какое-то безвременье. Или в прошлое.
Она ловко подхватывает с подноса проходящего мимо официанта бокал с шампанским и улыбается своим мыслям.
На ней платье алого цвета: тугой лиф с низким декольте и открытыми плечами, золотой поясок охватывает платье под грудью, концы пояса струятся вниз, прячутся в мягких складках юбки, льнущей к ногам.
Волосы уложены в высокую гладкую прическу, только пара локонов щекочет шею.
Ожерелье из золотых нитей кажется чудом застывшей паутинкой… Все как во сне.
Нет, это не сон, это самая настоящая реальность: чудесные картины, гобелены и зеркала — особенно зеркала, которые так и манят взглянуть, погрузиться в отражение, поменяться с ним местами. Она останавливается у зеркала: мерцание в темной глубине, золотисто-алый сполох.
Где же он — тот, кого она ищет?
— Выйди на улицу… — шепчет зеркало. — Выйди…
Да, пожалуй, в зале толкаться бессмысленно, надо выйти. Она идет к боковой двери — оттуда удобнее попасть в ухоженный сад. Вечереет, сумерки стремительно сгущаются, и воздух насыщен ароматом цветов. По дорожке можно идти даже на каблуках, но почти ничего не видно, и в какой-то момент она едва не падает… Рука, такая теплая и надежная, подхватывает ее в последний момент. По коже разбегаются золотистые искорки.
Она улыбается: нашла.
— Пойдем, — шепчет он на ухо. — Пойдем, там есть беседка, а в беседке никого нет… Мы станцуем с тобой, хорошо?
Она кивает и идет за ним в податливое тепло сумерек английского сада, в стрекот цикад и в падающие звезды. Беседка — словно взрыв взбитых сливок, фантазия сумасшедшего архитектора, непонятно как прилепившаяся к берегу классического пруда. Но ей не до чудес архитектуры, разве можно думать о причудливых изгибах мрамора, когда тот, кто рядом, только что развернул ее лицом к себе… Он кладет руку ей на талию, и ее всю заполняет музыка, хотя из дома не доносится ни звука.
— Потанцуем, любимая?..
Она кивает, отвечая всем телом, всем своим существом, и через мгновение их губы встречаются — а она опасалась, что у этого тумана не будет губ. Но они есть, такие знакомые, и остается только закрыть глаза и наслаждаться тем, как вальс переходит в танец его рук по ее телу…
Анна проснулась, когда уже смеркалось. Что это было? Она попыталась поймать ускользающий сон, но не смогла сосредоточиться. Запомнилось только, что во сне была свадьба. Сон остался смутным и неясным воспоминанием и вскоре забылся совсем. Голова болела значительно меньше, так что мысли шевелились гораздо быстрей. Итак, она ударилась головой и очнулась в палатке с Маком. Какие выводы можно из этого сделать? Мак не показался ей злодеем, так что вряд ли это именно он ударил ее по голове, а потом спокойно улегся спать рядом с ней, следовательно, произошел несчастный случай. Кто такой Мак? Если принять во внимание, что спали они в одном спальном мешке, а он был практически обнаженным и вел себя при этом вполне пристойно, то следует, видимо, предположить, что такие пробуждения для него естественны. А для нее? Сложный вопрос, но, скорее всего, они знакомы. И очень близко. А может быть, даже женаты? Ведь во сне была свадьба… Фу, как ужасно, когда ничего не помнишь! И как странно. Она помнит свое имя, помнит, что значит быть замужем, то есть в целом она совсем не дезориентирована. Разве так бывает? Видимо, бывает, раз уж с ней такое случилось. Интересно, а где здесь можно найти зеркало? Интуиция подсказывала Анне, что она выглядит не совсем так, как хотелось бы. Наружность Мака показалась ей несколько запущенной, наверное, он давно не заглядывал в зеркало.
Мак ей понравился. Несмотря на то что она видела его в ужасном оранжевом свете, да еще голова при этом страшно кружилась. Неизвестно, женаты они или нет, но вкус у нее определенно неплохой. В этом знакомом незнакомом мужчине есть что-то чертовски привлекательное. И лежать в объятиях Мака было спокойно и уютно…
Кстати, он что-то говорил про ужин. Анна почувствовала, что проголодалась. Может, ужин уже готов? Или просто можно перехватить кусочек? А! И почему она, собственно, спит в палатке? Она осознавала, что никогда раньше с ней такого не случалось. Или все-таки случалось? Кошмар! Решив наконец, что стоит заняться непосредственно проблемами данного момента, а не тратить время на пустые размышления, Анна выбралась из спального мешка и уткнулась носом в тонкую сетку в том месте, где, как ей казалось, должен быть выход из этой ужасной палатки. Пришлось еще несколько минут повозиться, прежде чем она справилась с хитроумным замком и смогла наконец вырваться на свободу. Ужас!
Солнце живописно сползало за гору, тень наползала на озеро, а по берегу были разбросаны различные предметы одежды, одеяло и рюкзак. Но самое ужасное заключалось вовсе не в беспорядке, а в отсутствии признаков хоть какого-нибудь жилья! Что здесь вообще происходит? Неужели они с Маком нищие, бездомные и живут вот в этой самой палатке? Или… Они из тех безумцев, что проводят отпуск вдали от цивилизации, пользуясь только тем, что дает им дикая природа?
— Мак! — попыталась крикнуть Анна, но голос сорвался на какой-то жалкий писк.
Она закашлялась и подскочила, уколов ногу о камешек. Господи, да ведь она стоит босиком на траве! Оглядевшись вокруг еще раз, Анна заметила пару ботинок, небрежно брошенных у кострища. Чуть не плача, она доковыляла до них, прихватив по пути два носка из разных пар. Ну хоть что-то. Ботинки оказались ей великоваты, но не катастрофически, с учетом носков и затянутых по максимуму шнурков получилось даже терпимо. Анна неуверенно огляделась вокруг: палатка стоит на поляне недалеко от берега озера, вокруг растут какие-то колючие кусты, на которых развешана одежда, за кустами начинается негустой лесок, дальше виднеется склон горы. Мака по-прежнему нигде нет. Куда же он пропал? Может, все не так плохо, как она подумала сначала, и где-то здесь поблизости есть город, а Мак просто поехал туда за ужином?