– Нан, это я. Нам надо поговорить.- Прокричал я, а затем закрыл за собой дверь.
Я шагнул в гостиную, и звуки, доносящиеся из спальни,-приглушенные голоса и шаги,- почти заставили меня развернуться и уйти.
Но я не собирался. Это было более важным.
Ее ночному гостю в любом случае пора идти домой.
Уже перевалило за одиннадцать.
Дверь ее спальни открылась и закрылась. Интересно.
Кто бы ни был здесь, он остается. Нам придется выйти на балкон, чтобы поговорить.
Я не собираюсь обсуждать Блэр перед кем-то еще.
Я, скорее всего, знаю парня в той комнате. Иначе с чего бы ей прятать его там.
– Ты слышал когда-нибудь, что можно позвонить перед тем, как приехать?Огрызнулась Нан, входя в гостиную в короткой шелковой шали.
Взрослея, она становилась все больше похожей на нашу мать.
– Уже почти обед, Нан. Ты не можешь держать мужчину в постели весь день, – ответил я и открыл дверь, которая вела на балкон с видом на залив.
– Мне нужно поговорить с тобой, и я не хочу,этого делать в твоей спальне, так как твой приятель может услышать нас.
Нан закатила глаза и вышла на балкон.
– Это немного странно: я пыталась заставить тебя поговорить со мной в течение нескольких недель, а теперь ты вдруг захотел этого и врываешься сюда, как будто у меня нет своей жизни. По крайней мере, я сначала звоню тебе.
И голос у нее становится таким же, как у нашей матери.
– Это моя квартира, Нан. Я могу прийти тогда, черт возьми, когда захочу,- напоминаю я ей.
Она съедет отсюда в середине августа, чтобы возвратиться в дом своего сестринства и к своей не выбранной специализации.
Колледж выполнял для нее социальные функции. Она знала, что это я плачу за ее обучение и оплачиваю счета.
Я всегда заботился обо всем, что касалось ее.
– Как напыщенно. К чему все это? Я еще не выпила свой кофе.
Она также не боялась меня. Я не хотел, чтобы боялась, но ей пора было повзрослеть.
Я не допущу, чтобы Блэр сбежала из-за нее. Через месяц Нан уедет. В обычное время я бы тоже уехал. Но не в этом году.
Я останусь в Розмари.
Матери придется выбрать другое местонахождение.
Этот дом будет недоступен для нее до конца года.
– Блэр вернулась,- сказал я ей прямо.
Я успел увидеть вещи под другим углом.
Я больше не считаю, что Нан жертва в этой ситуации.
Ребенком она была. Но потом ею стала Блэр.
Нан напряглась, ее глаза вспыхнули ненавистью, которую заслужил ее отец, а не Блэр.
– Не говори ничего. Дай мне высказаться первому, или я пойду и выпровожу твоего дружка из моей квартиры. Я распоряжаюсь здесь, Нан. Наша мама не имеет ничего. Я поддерживаю вас обоих. Я никогда не просил тебя ни о чем. Вообще. Но сейчас собираюсь попросить… нет, я буду требовать, чтобы ты выслушала меня, и выполнила мои условия.
Гнев Нан утих, и теперь на меня смотрел испорченный ребенок.
Ей не нравилось, когда говорят, что делать. И я не мог винить в этом только поведение моей матери.
Это и моя вина тоже. Чрезмерное возмещение ущерба испортило Нан.
– Я ненавижу ее, – она бурлила.
– Я сказал выслушать меня. Не думай, что я блефую, Нан. Потому что на этот раз ты задела меня за живое. Это меня волнует, так что слушай и заткнись наконец.
Ее глаза округлились от потрясения. Я был уверен, что я никогда не говорил с ней так.
Я и сам был немного удивлен.
Ненависть в ее голосе, направленная на Блэр, подстегнула меня.
– Блэр остается с Бети. Вудс вернул Блэр ее работу. У нее ничего нет в Алабаме. У нее нет никого. Ваш с ней отец не считается. Для нее он все равно что мертв. Она вернулась, чтобы понять, где ей будет хорошо, и что делать дальше. Она делала это и раньше, но когда всплыла правда, это разрушило ее мир, и она сбежала. Это, черт возьми, чудо, что она вернулась сюда. Я хочу вернуть ее сюда, Нан. Ты можешь не хотеть слышать это, но я люблю ее. Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы убедиться, что она в безопасности. В безопасности, и никто, и я имею в виду действительно никто, даже моя сестра, не заставит ее почувствовать себя нежеланной. Ты скоро уезжаешь. Ты можешь сохранять свою неуместную ненависть, если хочешь этого, но в один прекрасный день я надеюсь, ты повзрослеешь достаточно, чтобы признать, что здесь есть только один человек, которого нужно ненавидеть.
Нан опустилась на один из шезлонгов, которые она держала здесь, чтобы можно было улечься и почитать книгу.
Я тоже любил ее. Я защищал ее всю свою жизнь.
Говорить ей такие вещи и угрожать ей было тяжело, но я больше не мог позволить ей причинять боль Блэр. Я должен был прекратить это.