XX век внес существенные коррективы в теорию Маркса. Частный капитал развитых стран, после многочисленных кризисов, войн, Великой депрессии и, в особенности, после победы Великого Октября, установившего на i/б суши Земли республику рабочих и крестьян, внял, наконец, предупреждениям марксизма и пошел навстречу требованиям наемных работников. Была повсеместно разрешена профсоюзная деятельность, организовано социальное страхование работников, введен 8-часовой рабочий день. Государство стало активно вмешиваться в экономику, перераспределяя национальный доход, поддерживая и даже развивая ключевые отрасли и предприятия. Все эти мероприятия, вместе взятые, позволили в значительной степени остудить предельный накал классовых страстей, существовавший во времена Маркса. В результате многочисленных взаимных уступок антагонистические противоречия между трудом и капиталом приобрели вялотекущий характер. Мы можем утверждать, что это благоразумное отступничество элит ведущих капиталистических государств от канонов классического либерализма сохранило жизнь мировой капиталистической системе. Основания для этого утверждения у нас такие.
Лозунг неограниченного свободного рынка содержит в себе, как минимум, два системных противоречия, несовместимых с прокламируемой идеей. Во-первых, без постоянного контроля и вмешательства государства в коллизии беспощадной конкурентной борьбы в условиях ничем не ограниченного рынка очень скоро естественным путем на рынке останется один-единственный победитель – монополист, со всеми вытекающими тяжкими последствиями для общества. Разумеется, победитель в этом случае вольно или невольно, но неизбежно, становится одновременно и могильщиком свободного капиталистического рынка.
«Последовательный либерал считает, что в принципе все должно подчиняться логике рынка. Для консерваторов же, а, впрочем, также и для либеральных социалистов существуют, напротив, определенные цели, ценности, которые нельзя отдавать на откуп законам рынка и подчинять им. Потому что если предоставить рынок самому себе, он ликвидирует конкуренцию и тем самым самого себя. В конце концов, тогда на рынке останется всего один сильнейший. Только государство, сильное государство может обеспечить относительное равенство шансов конкурентов».
Во-вторых, еще безнадежней дело обстоит с демократией, которая, якобы, является неизменной спутницей свободного рынка, но которую, на самом деле, свободный рынок хоронит еще быстрей, чем конкуренцию. Свободный рынок и демократия – взаимоисключающие понятия. И в этом утверждении нет ничего удивительного – свободный рынок заранее знает, что любые, самым демократическим образом избранные парламенты, правительства и президенты, вместе взятые, не имеют такой власти, которая могла бы воспрепятствовать его свободной деятельности. А значит, с точки зрения рынка, они не имеют НИКАКОЙ власти вообще, и рынок волен делать все, что ему заблагорассудится. Ну а поскольку рынок все-таки не какая-то потусторонняя метафизическая вещь в себе, а система, созданная и поддерживаемая определенным кругом людей, которые, как правило, лично не принимают участи я во всенародных выборах, то и выходит, что президенты, парламентарии, министры – сплошь дурилки картонные, профанирующие саму идею демократии и заодно веру в нее народа. Общественная система, основанная на свободном рынке и культе индивида, без вмешательства третьей силы (государства), несущей функцию справедливого перераспределения общественного продукта, неизбежно скатывается к простейшей бинарной оппозиции капитал (богатые) – население (бедные). Первые, обладая огромными финансовыми ресурсами и осуществляя неусыпный неофициальный контроль над остальными, в первую очередь над информационными средствами, способны навсегда сохранить за собой доминирование в обществе, в том числе и политическое. Само понятие демократии при этом неизбежно деформируется, свертывается до примитивных процедур, более или менее удачно имитирующих подлинную демократию, в которой суверен – народ должен по определению иметь право и возможность контроля и управления всеми процессами, происходящими в обществе. Капитал в абсолютно свободной рыночной системе, где функции государства предельно ограничены, в конечном итоге неизбежно оказывается вне зоны контроля общества. Остальное – дело техники. Управляемые капиталом электронные СМИ с помощью современных технологий «промывания мозгов» легко справятся с задачей поддержания наивной веры у большинства населения в любимую сказку капитализма о гадком утенке – о якобы имеющемся у каждого свободного гражданина шансе стать прекрасным лебедем и воспарить в недосягаемые для остальных небеса. На самом деле в век глобализации, при неограниченном господстве крупного капитала, таких шансов у простых граждан совершенно не осталось, и только наивные простаки могут сегодня верить в миф либерализма о демократии и обществе равных возможностей в условиях ничем не ограниченного свободного рынка. На наш взгляд, такими шансами обычные люди реально располагают только в системе государство (чиновники) – население, характерной для традиционализма. Несмотря на то, что эта система является старейшей (достаточно привести примеры древнего Китая, Египта, империи Инков, Российской империи) она и сегодня с успехом используется во всех левых либеральных моделях устройства общества, начиная со стран с так называемой социально ориентированной рыночной экономикой, яркими представителями которой являются Германия и скандинавские страны; и кончая странами социализма, тем же Китаем. Но это тема отдельного большого исследования.