Среди конюхов и уже подоспевшей стражи повисла трагическая тишина.
— Ну, что стоите? Отлавливать их кто будет? — прикрикнула я, и только тогда народ, сдвинувшись с места, пустился в погоню. — А вы, господин Ксавье, пойдете со мной! — Я схватила за рукав главного конюха, пока он не успел убежать вслед за своими подчиненными.
Гоняться за верблюдами дело неблагодарное, да и для меня совершенно необязательное, поскольку розы в безопасности, а если звери зажуют в парке еще какую растительность, вреда от того не будет, потому как растительности здесь избыток. Да рано или поздно верблюдов поймают и без моего чуткого руководства. Сейчас важнее совсем другое: каким образом наши караваны пустыни оказываются на воле, да еще так далеко от конюшен?
— Хочу осмотреть загон, который вы определили для верблюдов, — сказала я конюху.
— О, конечно, леди Николетта. С вашей стороны будет очень предусмотрительно и великодушно проверить работу подчиненных, — начал кланяться Ксавье, при этом пытаясь пятиться спиной в нужном направлении и одновременно показывать мне дорогу. — Идемте-идемте. Осторожнее, тут корешок.
У меня скулы свело от его подобострастия, но я стоически молчала, чтобы не вызвать волну очередного поклонения собственной персоне. От розария до загона идти пришлось более пяти минут, причем необходимо было обогнуть восточное крыло замка. Путь неблизкий, да еще с такими спутниками.
— Сэр Кит, вам что, делать нечего? С какого перепуга вы вдруг увязались за нами? — раздраженно спросила я, когда поняла, что повар решил не возвращаться на кухню.
— Действительно нечего. А с вами рядом, похоже, всегда интересно. Словно аттракцион в парке развлечений.
— Могли бы хотя бы не дерзить.
— Если вам угодно, я тоже умею лебезить и кланяться, а еще отменно целую пятки.
Нахал покосился на мои туфли, которые стали видны, потому что я все время была вынуждена приподнимать подол платья, чтобы перешагнуть через корни деревьев. Угодливость угодливостью, но к загону конюх шел практически напролом, нисколько не заботясь, как я преодолею этот путь в своих длинных юбках.
Загон оказался сколочен добротно, ворота открывались с трудом, а конструкция задвижки не оставляла сомнений: ее можно было открыть только человеческими руками. Либо верблюды научились летать, либо у нас появился вредитель. Что вероятней? Стадо верблюдов с выражением безмолвных мучеников смотрело на меня из-за брусьев забора.
— Как изволит видеть госпожа управляющая, с загоном все в порядке, уж я по вашему приказу расстарался. Не могли они сами вылезти, — озвучил очевидную истину конюх.
— Ага, а еще потом за собой щеколду закрыть, — хмыкнул сэр Кит.
— Леди Николетта, на вас одну лишь уповаю, — тоном заунывной молитвы начал Ксавье. — Покорнейше прошу приставить сюда стражника, пусть отгоняет татей.
Я постаралась не обращать внимания на его верноподданнические эпитеты.
— Нет, никакой охраны.
— Но как же?! — встрепенулся конюх, видимо считавший, что если передо мной хорошо прогнуться, то можно получить все что угодно.
— А так, будем следить, а не охранять.
Я решительно зашагала к караульной, где, скорее всего, сейчас находился начальник дворцовой стражи. Конюх подобострастно посеменил за мной. Сэр Кит присвистнул, чем изрядно взбудоражил верблюдов, но опять же от нас не отстал. Долго это будет продолжаться?
Честно говоря, до этого самого знаменательного момента в караульной мне бывать не приходилось, поэтому сказать, что я была поражена, значило бы не сказать ничего. Старое кирпичное здание, явно вот уже несколько десятков лет жаждущее капитального ремонта, стояло практически около самых дворцовых ворот. Снаружи все вроде бы было как положено: стражники с алебардами, развод караулов, тренировочная площадка, а вот внутри… Если бы мне не сказали, что это кабинет начальника стражи, я была бы в непоколебимой уверенности, что нахожусь в комнате какой-нибудь старушки — божьего одуванчика с несколько нестарушечьим оружейным хобби. Веселенькие занавесочки на зарешеченных окнах, каждая поверхность в помещении покрыта если не скатертью, то обязательно вязаной кружевной салфеточкой. На салфеточках тут и там лежало любовно начищенное холодное оружие. При нашем появлении начальник стражи торопливо вскочил с мягкого кресла и спрятал за спину нечто подозрительно похожее на спицы и моток пряжи.
— Леди Николетта, чем обязан? — Вояка был еще нестар, отлично сложен, подтянут, обветрен — все как полагалось. Но при этом, словно игрушечного солдатика, его совершенно невозможно было представить на реальном поле боя.