И они обе замолчали, погрузившись в задумчивость и мечтательность. Время еле текло. Они слышали, как вдали, на улицах, медлительно спускают в темноте шины. В приоткрытое окно они видели, как на гриле телевизионной антенны мерцает, тихонько пощипывая, лунный свет.
— Да, пожалуй, вам пора пойти одеться, если вы не хотите пропустить номер Габриеля, — кротко сказала Марселина.
— Пора, — согласилась Мадлен. — Значит, я надеваю яблочно-зеленый жакетик с апельсинно-лимонной юбкой четырнадцатого июля?
— Да.
(пауза).
— Но все равно мне очень грустно, что вы остаетесь совсем одна, — сказала Мадлен.
— Ничего страшного, — сказала Марселина. — Я привыкла.
— Но все равно...
Они одновременно поднялись, словно подхваченные единым порывом.
— Ладно, тогда я пойду оденусь, — сказала Мадлен.
— Вы будете обворожительны, — заверила Марселина, кротко приблизившись к ней.
Мадлен взглянула ей в глаза.
В дверь забарабанили.
— Мы идем или нет? — проорал Шарль.
XIV
Все расселись, и Шарль тронулся. Турандот сидел рядом с ним, а Мадлен на заднем сиденье между Пьянье и Зеленцом.
Мадлен глянула на попугая и бросила в воздух:
— А вы уверены, что представление ему понравится? — Не бери в голову, — отвечал Турандот, который опустил стекло, отделяющее водителя от пассажиров, чтобы слышать все, что говорят сзади. — Ежели ему захочется, он сам найдет чем развлечься. Так что почему бы ему не посмотреть на Габриеля?
— Никогда ж неизвестно, что у этих зверей в башке, — донес до всеобщего сведения Пьянье.
— Ты говоришь, говоришь, и это все, что ты можешь, — укорил его Зеленец,
— Во, видите, — сказал Пьянье. — Они соображают куда больше, чем мы думаем.
— Это точно, — пылко подтвердила Мадлен. — Точней не бывает. Да взять нас, разве ж мы хоть в чем соображаем?
— В чем хоть? — спросил Турандот.
— Да в жизни. Иногда кажется, что все это сон.
— Перед свадьбой все так говорят.
И Турандот звучно хлопнул Шарля по ляжке, чуть не вызвав тем самым аварию.
— Не мешай, — бросил ему Шарль.
— Да не в том дело, — запротестовала Мадлен, — я думала не только о свадьбе, а вообще.
— И это единственная возможность, — изрек тоном знатока Пьянье.
— Единственная возможность чего?
— Того, что ты сказала.
(молчание).
— И все-таки существование такая тощища, — сказала Мадлен (вздох).
— Да нет, — не согласился Пьянье, — вовсе нет.
— Ты говоришь, говоришь, — выступил Зеленец, — и это все, что ты можешь.
— Однако он не часто меняет пластинку, — заметил Пьянье.
— Может, ты хочешь сказать, что он бездарь? — крикнул Турандот через плечо.
Шарль, которому Зеленец всегда был до лампочки, повернулся к хозяину попугая и вполголоса сказал:
— Спроси, как насчет женитьбы, все на мази?
— У кого спросить-то? У Зеленца?
— Не притворяйся глупее, чем ты есть.
— Уж и пошутить нельзя, — задушевно обиделся Турандот.
После чего крикнул, не оборачиваясь:
— Мадо На Цырлачках!
— Чего? — ответила Мадлен.
— Шарль спрашивает, по-прежнему ли ты хочешь его в мужья.
— Да, — непререкаемо отвечала Мадлен.
Турандот повернулся к Шарлю и спросил у него:
— По-прежнему ли ты хочешь взять Мадо На Цырлачках в жены?
— Да, — непререкаемо ответил Шарль.
— В таком случае, — не менее непререкаемым голосом возвестил Турандот, — объявляю вас мужем и женой.
— Аминь, — подтвердил Пьянье.
— Очень глупо, — взъярилась Мадден. — Дурацкая шутка.
— Почему? — поинтересовался Турандот. — Ты хочешь или нет? Надо же знать, в конце концов.
— А я говорю, что ваша шутка дурацкая.
— Я вовсе не шутил. Я уже давно хотел поженить вас с Шарлем.
— Не копались бы в чужой заднице, мсе Турандот.
— Последнее слово принадлежит ей, — примиряюще произнес Шарль. — Потому как мы приехали. Все высаживаются. Я поставлю машину и присоединюсь к вам.
— Вот и хорошо, — сказал Турандот, — а то у меня уже шея заболела. Ты на меня не злишься?
— Нет, — отвечала Мадлен. — На дураков не злятся.
Адмирал в парадном мундире подбежал открыть дверцы.
— Уй, какая цыпочка! — воскликнул он, увидев попугая. — Она что, тоже?
Зеленец проскрежетал:
— Ты говоришь, говоришь, и это все, что ты можешь.
— Ишь ты, — удивился адмирал, — похоже, она сердится.
И он обратился к приехавшим:
— Вы, что ли, гости Габриеллы? Это видно с первого взгляда.