— Поеду ли я с тобой?..
— В Сан-Антонио, — терпеливо повторил он.
— Да куда угодно, — сказала она.
Глава 12
Стоял чудесный ясный день, когда Энтони вел взятый в аренду автомобиль к дому его родителей в Сан-Антонио. Но несмотря на прекрасную погоду, Трейси была полна дурных предчувствий.
С того самого момента, как они вылетали из аэропорта в Хьюстоне, она жалела, что уступила Энтони. Она боялась, что когда он увидит ее в окружении своей семьи, то сразу поймет, как отличается их жизненный уклад, насколько различны они по происхождению и что никакие отношения между ними невозможны. Если же его семья ее примет, тогда он сразу станет настаивать на их немедленной женитьбе, и это тревожило Трейси. И хотя идея с женитьбой привлекала ее все больше и больше, Трейси не хотела, чтобы ее торопили.
Она взглянула на Энтони, направлявшего машину в густо застроенный жилой район города. Мужчина сегодня прекрасно выглядел, и она очень ясно осознавала, как сильно любит его. Почему же она продолжает отталкивать этого чудесного человека? Она чувствовала, что он не станет ждать вечно. Почему она рискует, ведь может потерять его навсегда?
Трейси глубоко задумалась, не замечая, как они по широкой дорожке подъехали к большому белому кирпичному дому в испанском стиле, с черепичной крышей и огромным садом цветущих кактусов перед ним.
— Мы приехали? — взволнованно прокричал Тедди с заднего сиденья, где он располагался вместе с Эстелл.
— Да, парень, приехали, — со смехом ответил Энтони.
Не успел еще автомобиль остановиться, как из внушительного дома вышла красивая пара. Мужчина представлял собой постаревшую копию Энтони и одет был в элегантные, хоть и повседневные серые легкие брюки и светло-голубую рубашку. Женщина была очень похожа на Эстелл, в ее коротких светлых волосах проглядывали серебристые пряди, а стройная фигура прекрасно смотрелась в блестящей зеленой юбке и очень женственной светлой блузке. Родители Энтони улыбались и приветственно махали, подходя к машине.
Через секунду все уже обнимались друг с другом. Трейси почувствовала было себя лишней, но вскоре старшие Делано переключили все внимание на нее и поздоровались так тепло, как только можно было ожидать.
— Вы, должно быть, Трейси! — воскликнула Ингрид Делано, обнимая молодую женщину. Потом отступила, улыбаясь гостье. — Я — Ингрид Делано. Ой, вы просто чудо! Как и говорил Энтони!
Мать Энтони была очень симпатичной и живой и говорила с легким шведским акцентом. У нее было красивое лицо с высокими скулами, а несколько морщинок вокруг глаз и рта только добавляли достоинства к внешности женщины.
Едва Трейси успела ответить этой милой даме, как подошел отец Энтони и немного неуклюже обнял ее.
— Вот, значит, эта хорошенькая юная особа, которая похитила сердце моего сына, — сказал Ренальдо Делано глубоким голосом с итальянским акцентом.
Все ожидали, что ответит Трейси, но ее спас маленький Тедди. Взмахнув ручкой в направлении большого дома Делано, он выпалил:
— Бабушка, это и есть Аламо?
Все рассмеялись.
— Он это твердил все утро, — пояснила Эстелл родителям, — указывает на любое большое строение, над которым мы пролетали, и спрашивает. Видели бы вы его, когда мы пролетали над Хемисфэр-Тауэр — он не может дождаться, когда на эскалаторе доберется до самого ее верха, так что он в волнении чуть не разнес самолет.
— А вот и неправда! — надулся Тедди, дергая мать за юбку цвета хаки. — Самолет дяди Энтони цел и невредим и стоит в аэропорту.
Все снова засмеялись.
— Дорогой, это не Аламо, — объяснила Ингрид внуку. — Это новый дом бабушки и дедушки, в котором вы с мамой немного поживете. Но не переживай. Мы с дедушкой обязательно свозим тебя и в Аламо, и к миссионерам и, может, даже пообедаем в Хемисфэр-Тауэр!
— Ура! — завопил Тедди. — А можно, и Трейси поедет?
Трейси улыбнулась. Они с Тедди сдружились, пока летели в самолете.
— Конечно, и Трейси поедет. Мы бы и не подумали отправиться куда-то без нее. Она теперь член семьи.
Трейси почувствовала, что краснеет, и в этот момент Ренальдо спросил Энтони:
— Тебе помочь с багажом, сынок?
Пока мужчины заносили багаж в дом, женщины и Тедди немного поболтали в гостиной за чаем со льдом. Остаток дня прошел очень весело у бассейна, а потом все разошлись, чтобы отдохнуть и переодеться к ужину. Трейси в одной из миленьких спален для гостей надевала свое сапфирово-голубое шелковое платье, которое было на ней в вечер свидания с Аланом Сандерсоном. Ей очень не хотелось снова надевать это платье. Оно могло навеять Энтони и горькие, и сладкие воспоминания, но это было самое красивое и элегантное платье из всех, которые у нее имелись. И еще она решила надеть те сапфирово-бриллиантовые драгоценности, которые он ей подарил. Как Трейси ни старалась, она не смогла убедить его забрать хоть что-нибудь назад, и знала, что он обидится, если сегодня она не наденет его подарок. Она рассматривала себя в большом зеркале в ванной — от макушки с собранными локонами и до украшений на шее, в ушах и на руках. Трейси решила не надевать браслет на щиколотку.
— Он заковал меня в цепи, — грустно сказала Трейси самой себе. — И мое сердце тоже.
По пути в столовую она столкнулась с Энтони в холле — и тотчас поняла, что оделась правильно. Его темные глаза засветились от удовольствия, когда он увидел ее.
— Дорогая, — он притянул ее к себе и нежно поцеловал, — ты — просто праздник для глаз.
— Ты тоже, — пробормотала она и обняла его за шею. Энтони действительно выглядел чудесно — в пиджаке небеленого полотна, коричневой рубашке и темных брюках. И от него божественно пахло. Древесный запах его одеколона одурманивал, и Трейси обнаружила, что уже водит кончиками пальцев по его гладко выбритому лицу, по любимой ямке на подбородке.
— Энтони, какая у тебя прекрасная семья, — искренне проговорила она. — Они такие дружелюбные и сердечные. Надо же, твой папа гонялся за мамой со шлангом вокруг бассейна! Твои родители так любят друг друга…
— Не больше, чем я тебя. — Он сжал ее крепче и застонал. — Ты сегодня так смотрелась в бикини. Не удивляйся, если ночью к тебе придет гость.
— Эстелл и Тедди могут услышать, — проворчала Трейси. — Их комната рядом с моей.
— Проверим. Комнаты разделяет довольно большая ванная, и я сомневаюсь, что они хоть что-нибудь услышат, если только ты, — добавил он с ехидной ухмылочкой, — пообещаешь не вопить.
— Ты хочешь сказать, что позволишь мне сегодня оставить на постели подушки?
Он кивнул и улыбнулся так, что она покраснела.
— Но только сегодня. — Энтони наклонился и поцеловал ее в ухо, притягивая еще ближе. — Ну, дорогая? Ты хочешь, чтобы я пришел позже?
Она вздрогнула.
— Ой, Энтони, ты так настойчив, так тверд…
— Действительно тверд, — с дьявольской ухмылкой заявил он.
— Энтони! Ужас, что ты говоришь!
— Ты сама это сказала, дорогая. — И, не ожидая ответа, он жадно поцеловал ее, увлекая в небольшую нишу. — Дорогая, правда будет чудесно, если мы сможем объявить родителям, пока мы здесь?
Трейси тотчас напряглась.
— Объявить?
— Да. Если мы скажем им, что собираемся пожениться сейчас же. Или еще лучше — давай поженимся, пока мы здесь.
Она прикусила губу, глядя на него, а он взволнованно продолжал:
— Конечно, почему бы нам не пожениться здесь? Тогда мои родители смогут присутствовать на венчании. О, Трейси, как им это понравится! Не знаю, будет ли у нас время для того, чтобы сдать кровь и все такое — да ладно, граница всего в трех часах езды. Мы можем загрузить все в папину машину и устроить завтра праздник.