В первый день он с ребятами два раза в строю ходил в столовую. Пообедав, он раздумывал: как бы взять со стола немного хлеба и спрятать в карман? Уходя, он прихватил все-таки кусок хлеба, хотя и был очень сыт.
Вечером, после ужина, он вышел во двор поиграть с ребятами, но играть пришлось недолго. Раздался звонок, все побежали по комнатам. В селе Реджеп и Ораты не уходили домой так рано, но здесь иной порядок: хочешь не хочешь — отправляйся спать.
Почистив щеткой гимнастерку, брюки и фуражку, Реджеп, как к другие ребята, умылся и пошел к своей кровати. Разделся, сложил на тумбочке верхнее платье и — в постель.
«Жаль, Ораты не видит меня!» — подумал Реджеп. Некоторые ребята еще переговаривались между собой. Реджеп присел на краю кровати, осматривая постель и красивые абажуры на электрических лампочках.
В комнату вошел воспитатель. Он увидел сидящего мальчика и направился к нему. Это был русский человек лет сорока пяти; он хорошо говорил по-туркменски.
— Вы первый день здесь? — спросил он Реджепа.
— Да.
— Как зовут?
— Реджеп…
— Реджеп… Реджеп…
— Реджеп-Кетчал!
После такого ответа соседи подняли с подушек головы, раздался приглушенный смех. Реджеп и сам смеялся, сообразив что ответил невпопад. Воспитатель, добродушно улыбаясь, сказал:
— Что ты, дорогой мой! Ты, верно, шутишь. Кетчал, Кетчал… Такой фамилии быть не может.
— Я это нарочно сказал, — схитрил Реджеп. — Кетчалом меня уже в колхозе перестали называть. Председатель сказал: «Кто Реджепа назовет Кетчалом, тому я уши к стене прибью…»
Соседи еще громче захохотали. Один мальчик вскочил с кровати. Воспитатель сказал ему:
— Байрамов, ложись! — И снова обратился к Реджепу: — Как твоего отца зовут?
— Дурды-Шайтан!
Ребята, уткнув носы в подушки, опять захохотали.
— Дурды? Значит, Реджеп Дурдыев! Теперь ясно. Вот что, Реджеп: укладывайся спать, а утром договоримся, по какой специальности тебе пойти. Якши?
Лампы потушили, воспитанники еще немного пошептались в темноте, затем наступила тишина. Скоро все заснули; все, кроме Реджепа Дурдыева.
Он думал: «Мать, наверно, сейчас переносит из комнаты на крышу постель, а отец приехал из Ашхабада, рассказал все матери, сел на кошму и ест чурек с простоквашей. Ораты, должно быть, еще шумит на улице. И у них началась учеба. У них?.. Да, у них там, в колхозе…
Так размышлял Реджеп, лежа под простыней и глядя на темнейшее окно. Тоскливо стало мальчику, на сердце вдруг легла какая-то никогда им раньше не испытанная тяжесть. Он закрывал глаза, старался заснуть, но уснуть не мог. И чем больше он думал и вспоминал, тем сильнее окружающая темнота угнетала его. Ребята спали беспечным сном. «И Ораты у себя дома, конечно, чувствует себя неплохо. Интересно, что делает сейчас дочь учителя? Спит или читает?» Реджеп вгляделся в окно. В полумраке он различил ветку дерева. Она покачивалась у самого стекла. Ему показалось, что дерево сочувственно кивает ему, понимая его и грустя вместе с ним.
Реджеп поднялся, сел на кровати, сложив ноги калачиком. Что делать? Он посидел немного, потом потянулся к тумбочке, где лежала одежда, осторожно достал из кармана хлеб, взятый в столовой, откусил и принялся жевать. На душе стало легче. И вдруг он развеселился, положил голову на подушку, подумал: «Если дочь учителя узнает, что я приехал, она будет довольна. Если бы она знала, как я уговорил отца и мать, она похвалила бы меня. «Молодец, Реджеп, — сказала бы Дурсун, — пионер должен быть таким настойчивым…» С этой мыслью мальчик уснул…
Утром сторож ударил несколько раз железной колотушкой в кусок рельса, висевший на дереве. Все в училище поднимались по этому сигналу. Открыв глаза, Реджеп увидел, что за окном уже светло. Мальчики поспешно одевались. Оделся и он и выбежал вместе со всеми на широкий двор. Стали в строй. Разделились на две группы, разошлись в разные концы двора, началась утренняя зарядка. Тут уж Реджеп не намерен был отставать от соседа. Он жалел только о том, что зарядка слишком быстро кончилась.
Все с шумом разбежались по комнатам и, захватив мыло, зубные щетки и полотенца, устремились к умывальнику. Стоя по обе стороны длинного умывальника, ребята мылись, громко фыркали, переговаривались друг с другом, смеялись. И опять также дружно пошли в столовую, завтракали, пили чай.
«Здесь нескучно. Этот порядок мне даже нравится», — думал Реджеп, выходя из столовой.
Воспитатель окликнул его, и они пошли к директору.