Большая стена теменоса частично сохранилась и кое-где возвышается метра на два, а то и больше. Но в отдельных местах, особенно на возвышенностях, где она ничем не была защищена, трудно отыскать даже ее следы. Мы не стали откапывать всю стену, — это не принесло бы ничего нового и только ускорило бы разрушение дождем и ветром кладки из кирпича-сырца. Тщательно исследовав некоторые участки, мы на всем остальном протяжении стены лишь наметили ее план узкими траншеями, доходившими только до верхних рядов кирпичей. Таким способом нам удалось определить границы теменоса всего за восемь дней. Кое-где неожиданные изменения в направлении стены ставили нас в тупик. В самом деле, чем можно их объяснить? Местами, там, где задняя часть храма выдавалась за линию стены, ее безжалостно разрушали, и стена теменоса становилась задней стеной здания. А на некоторых участках линия стены изгибается, словно для того, чтобы охватить какое-то важное и почитаемое святилище. Но поскольку выветривание почвы зачастую не оставило никаких следов от этих святилищ, такое предположение остается неподтвержденным. Возможно, причина отклонений стены была гораздо проще. Исследования показали, что стену строили различные группы рабочих и у каждой такой группы был свой участок. Между ними не было надлежащей согласованности, поэтому основание стены на стыках участков не всегда совпадало, и линия получалась неровной. Вполне вероятно, что неправильные выступы стены объясняются несовершенством методов постройки древних мастеров-каменщиков.
Тем не менее стена теменоса была внушительным сооружением. С ее постройкой священный квартал приобрел совсем иной облик: он стал гораздо обособленнее, чем в недалеком прошлом. Однако, если говорить о боге луны, то он вовсе не нуждался в такой нелепой, дорогостоящей ограде, как это чудовищное кирпичное сооружение. Стена теменоса прежде всего была крепостной стеной. И в самом деле, в ее восточном углу стояло необычайно массивное квадратное строение, которое могло быть только крепостной башней и вряд ли подходило для каких-либо религиозных целей. Окружай священный квартал Нанна оборонительными сооружениями, как дворец земного царя, Навуходоносор тем самым возрождал древнее представление о боге — правителе города и военачальнике, дом которого служил последним опорным пунктом против врагов. Такое нововведение любопытнейшим образом переплетается со своеобразным уважением к старым традициям.
Как я уже говорил, Навуходоносор перестроил большой двор Нанна. Он почти в точности восстановил план построек Синбалатсуикби, который вел здесь работы, но одновременно применил одно важное новшество. Двор всегда был расположен довольно низко, так что с него приходилось подниматься на террасу зиккурата по лестнице в юго-западных воротах. Навуходоносор поднял уровень двора, и большой двор стал как бы продолжением террасы Этеменигура, хотя прежде он был ниже ее. Когда мы начали здесь раскопки, нас удивил и сначала поставил в тупик толстый слой почвы с массой черепков расписной посуды эль-обейдского периода, почему-то оказавшийся между мостовыми Навуходоносора и Синбалатсуикби. Обычно строители поднимали уровень полов в зданиях тогда, когда старый пол оказывался погребенным под накопившимся с годами мусором. В таких случаях чаще всего верхушки обветшавших стен обрушивали внутрь, утрамбовывали обломки и на них настилали новую мостовую. Но откуда здесь взялись черепки Эль-Обейда? Они не могли попасть сюда с мусором и не могли упасть сверху. Остается единственное предположение: Навуходоносор поднял уровень большого двора не в силу необходимости, а намеренно, и грунт для этого был завезен сюда специально. Но мы знаем по собственному печальному опыту, что докопаться до пластов, богатых черепками эль-обейдского периода, чрезвычайно трудно. Навуходоносор мог бы найти любой другой грунт для засыпки двора с гораздо большей легкостью. И тем не менее… Ради чего же он старался добыть именно эту древнюю почву? Ответ на этот вопрос дают все те же «сторожевые будки» под полом, в которых устанавливали демонов — стражей дома: считалось, что лучше всего эти будки делать из древних кирпичей. Так и здесь, по-видимому, полагали, что земля с расписными черепками времен основания Ура должна освятить двор Нанна, который с незапамятных дней был хозяином и богом-покровителем города.