И все-таки тенденция эта прослеживалась неуклонно. И, когда был отмечен на той планете атомный взрыв, наблюдатели на высокоразвитой планете забеспокоились. Да, наблюдатели. Их уже было порядочно — не один чудак, а целый, так сказать, научный коллектив. Опять, стало быть, преждевременное открытие: не научились еще управлять атомной энергией, а сразу на тебе — ядерный взрыв, который не мог не погубить большое количество тамошних жителей. Не очень, как видно, дорожат они высшей ценностью мироздания — разумной жизнью, если пускают в ход неуправляемые нуклеарные реакции.
И особенно возросло беспокойство, когда поступили первые сведения о выходе тамошних в космос. Конечно, это были первые робкие шаги, облет планеты в пределах ее гравитационного поля. Но известно ведь, на какие удивительные скачки способны тамошние двуногие. Пока что они, как видно, совершенствуют реактивные двигатели, возятся с ракетным топливом, но где гарантия, что они не сумеют справиться с субстанцией времени? Они ведь странные: пошли по линии развития паровой техники вместо электрической, хотя электричество было им уже известно и доступно, и это обошлось им в петлю примерно в полтора столетия по их летосчислению. А ну как на этот раз они не отвлекутся в сторону, поймут, что то, что они называют скоростью света, — не предел скорости взаимодействия материи, и выйдут на галактические дороги? Что тогда?
В сущности, простейший силлогизм. Первая посылка: тамошние двуногие способны в обозримом будущем овладеть техникой межзвездных перелетов. Вторая посылка: они хоть и наделены разумом, но сохранили некие первобытные черты, свойственные, надо полагать, их диким предкам. Следовательно: выход на галактические дороги этих драчливых существ, готовых в любой момент шарахнуть неуправляемой атомной реакцией по разумной жизни, представляет собой серьезную опасность для цивилизованного космоса.
Теперь дальней планетой занималось множество ответственных лиц не только на той высокоразвитой планете, но и в других цивилизованных мирах, связанных системой дальней космической связи. Шел интенсивный обмен информацией. И когда стало известно, что «тамошние двуногие» стали отправлять аппараты к соседним планетам, было решено созвать совещание представителей высоких цивилизаций, известных друг другу: надо принимать какие-то меры.
В согласованный срок открылась на одной из планет конференция. Кого только там не было, в смысле — каких только форм органической жизни! И белковые были формы, и германиевые, и кремнийорганические, и такие, что и слов для их характеристики не найти… Ну что говорить — увидеть надо, иначе просто не поверишь… Были и представители коллективных организмов эти прилетели целым контейнером, этакая колония тонн в триста…
Пришлось организаторам конференции поработать, как говорится, в поте лица, — вернее, того, что им лицо заменяло. Но подготовили они все хорошо: комнаты кому с охлаждением, кому с подогревом, и разное освещение, и питание, и атмосфера каждому какая требуется, ванны там с разными жидкостями… Средства общения — грубо говоря, перевод с разных частот на общую — тоже, разумеется, были подготовлены.
Собрались, одним словом. Некоторое время ушло на изучение суммированной информации о дальней планете, причинившей столько хлопот. Потом начался обмен мнениями.
Встал, допустим, какой-нибудь восьмирук-восьминог, глаза на пальцах и говорит:
— Опасная планета, всего можно ожидать от этих двуногих. Чего хорошего, а то ведь прилетят со своими бомбами и пойдут кидать их без разбора по разумной жизни. Вон они между собой как нескончаемо дерутся так уж тем более взъярятся на других, у которых, к примеру, ног побольше. Нельзя нам закрывать глаза — или что у кого есть — на опасный вариант дальнейшего развития. Надо же нам о детях своих побеспокоиться.
— Что вы предлагаете, брат? — спросил председатель.
Помигал восьминог своими гляделками и говорит:
— Звезда-то у них какая? Желтый карлик? Что ж, сложимся энергоресурсами, сконцентрируемся и схлопнем звезду. Больше ничего не остается.