“Не знаю, правильно ли я поступила, — продолжает вышеупомянутая женщина-врач. — Но у меня не было времени на размышления. Мне нужно было принимать скоропалительные решение в самых ужасных обстоятельствах и я делала то, что в тот момент считала правильным. Я вколола морфий тем пациентам, которые умирали и находились в агонии”.
“Если первой дозы оказывалось недостаточно, я давала двойную дозу”, — говорит она.
Женщина, которая, в конце концов, покинула свою больницу из-за страха перед вооружёнными мародёрами, не считает себя убийцей.
“Это было не убийство, это было сострадание. В противном случае они бы умирали на протяжении часов, а может быть и дней, — говорит она. — Мы разделили пациентов больницы на три категории: те, у которых было достаточно сил, чтобы выжить, те, которым была нужна срочная помощь и терминальные (умирающие) больные”.
“Там были пациенты, с табличками “не реанимировать”. В обычных условиях некоторые из них протянули бы несколько дней, но когда отключилось электричество, мы остались без всего”, — рассказала она» [64].
В результате удара урагана проявились межрасовые противоречия и противоречия между богатыми и бедными группами населения. Так называемые «афроамериканцы», составляющие большинство населения южных штатов, статистически беднее и обладают более низким уровнем образования, нежели белые и в особенности такая подгруппа белых, как евреи. И их доля в числе тех, кто не был своевременно эвакуирован и оставался в зоне бедствия, была выше, нежели белых (многие из них не имели своих автомобилей, а мобилизация общественного и привлечение военного автотранспорта не были проведены своевременно). Освещение в СМИ событий, как отмечали представители негритянской диаспоры США, в ряде случаев носило тенденциозный характер: если идут кадры, в которых белые выносят из магазина продукты, — то это «жертвы стихии в поисках пропитания и питьевой воды»; если то же самое делают чёрные — то «мародёры грабят магазины». То, что мародёры в ряде случаев были неотличимы от действительно нуждающихся жертв стихии, которые вынуждены были выживать по способности каждого, — это тоже один из провалов в организации спасательной операции государственными институтами США.
Тем не менее, США преодолевают бедствие и сопутствующие ему социально обусловленные трудности, вызванные ураганом: в зоне бедствия спасены порядка 20 000 человек, из числа тех, кто не был эвакуирован заблаговременно и подвергся воздействию стихии; идёт эвакуация населения и обустройство его в местах временного проживания, налаживается продовольственная и медицинская помощь [65], находящимся в зоне бедствия; начаты возстановительные работы, что позволило приступить к откачке воды из затопленных районов.
Но в целом защищённость жизни человека в США (наиболее высокоцивилизованном в технико-технологическом и юридически-организационном отношении государстве) до удара стихии и после него оказалась едва ли не ниже, чем защищённость жизни человека в отсталых (с точки зрения Запада) государствах Юго-Восточной Азии, подвергшихся удару редкого по мощности цунами в конце декабря 2004 г. Т.е. уровень развития техники и государственных институтов и образования населения, как показали обе природные катастрофы, — не главное в жизни людей.
Но есть и американцы, убеждённые в том, что неправедный характер жизни общества неизбежно влечёт за собой бедствия, как социальные так и природные, с которыми людям приходится иметь дело. И этот общий жизненный принцип проявил себя и в Луизиане:
«42-летний Тим Вашингтон уверен, что природное бедствие вызвано грехами людей. “Если мы можем тратить миллиарды долларов на поимку Усамы бен Ладена, неужели мы не могли сделать так, чтобы на улицах не было оружия и наркотиков?” — спрашивает он» (завершающий абзац публикации “Некоторые американцы, пострадавшие от урагана “Катрина”, увидели в нём Божий промысел” [66] — и это действительно так).
И в этом — действительная проблема общества США как носителя определённой разновидности цивилизованности «Человека разумного».
Будь общество США действительно передовым в смысле цивилизованности по-человечески, то в случае стихийного бедствия, так или иначе, неизбежно дезорганизующего работу институтов государственной власти [67], первыми сорганизовались бы не банды мародёров, а инициативные группы граждан по оказанию помощи людям и поддержке деятельности государственных институтов в бедственной ситуации.
Однако тот тип цивилизованности, который сложился в США исторически и бездумно возпроизводится в преемственности поколений; который заправилы США рекламируют по всему миру в качестве нормы жизни, — не обеспечивает возпроизводство носителей такого нравственно-психического типа в преемственности поколений в качестве доминирующей социальной группы, чьи нравственно-этические стандарты признаются всем обществом единственно нормальными для всякого состоявшегося человека, начиная с юности. Отсюда и проистекает обусловленная культурой США трагедия жителей Нового Орлеана, оказавшегося в зоне исключительного по силе стихийного бедствия, которая ещё раз показала:
Если США и авангард человечества, то исключительно в смысле продвижения не в «том» направлении и не «теми» средствами.
Соответственно надо не завидовать потребительскому благополучию США, а изменить, — прежде всего, собственный, — «вектор развития».
4. Если мы не изменим направленности своего движения, то рискуем оказатсья там, куда направляемся
Как отметили некоторые журналисты и аналитики СМИ, стихийное бедствие в США легко смыло «тонкий налёт цивилизованности» со множества американцев и обнажило «животное начало» человека, инстинктивно борющегося за выживание своё собственное и своих близких, попирая при этом все этические нормы в отношении других людей. И по существу сделавшие такого рода оценки правы. Есть мнение, разпространённое довольно широко, что именно такова неизменная природа «Homo Sapiens».
Однако есть и иные мнения:
«Закон и пророки [68] до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется и всякий усилием входит в него (Лука, 16:16). Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его, и это всё (по контексту благоденствие земное для всех людей) приложится вам (Матфей, 6:33). Ибо говорю вам, если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Божие (Матфей, 5:20 [69])».
Однако человечество не внемлет такого рода призывам на протяжении многих веков, и потому доныне актуальны и другие слова Христа:
«Что вы зовете Меня: Господи! Господи! — и не делаете того, что Я говорю?» (Лука, 6:46).
И поэтому, как писал историк В.О.Ключевский, «закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности». При неизменной духовности и соответственно, — нравственности, являющейся основой всей организации психики личности и качества её вхождения в коллективную психику, порождаемую на биополевой основе теми или иными группами людей, обществами и человечеством в целом — история повторяется как постановка одних и тех же сюжетов, но в разных декорациях. И из этого порочного круга хождения по усугубляющимся бедствиям и мукам человечеству желательно вырваться, а для этого надо понимать, что «животное начало» — вовсе не неизменная «природа человека», и не его суть, скрываемая ныне «лёгким и непрочным налётом цивилизованности».
Если вспомнить общешкольный курс биологии, известный всем, и заглянуть в собственную психику, то можно утверждать, что информационно-алгоритмическое обеспечение поведения человека включает в себя: 1) врождённые инстинкты и безусловные рефлексы (как внутриклеточного и клеточного уровня, так и уровня видов тканей, органов, систем и организма в целом), а также и их оболочки, развитые в культуре; 2) традиции культуры, стоящие над инстинктами; 3) собственное ограниченное чувствами и памятью разумение; 4) «интуицию вообще» — то, что всплывает из безсознательных уровней психики индивида, приходит к нему из коллективной психики, является порождением наваждений извне и одержимости в инквизиторском понимании этого термина; 5) водительство Божье в русле Промысла, осуществляемое на основе всего предъидущего, за исключением наваждений и одержимости как прямых вторжений извне в чужую психику вопреки желанию и осознанной воле её обладателя.