ЭПИЛОГ
— Здесь они познакомились, здесь и останутся!..
Решительный тон одетой в черное вдовы Лусеро, ее заплаканные глаза и красный нос, губы, потрескавшиеся от бича непогоды и горя, которое принес долго бушевавший ураган, — все это не позволило старому альгвасилу, замещавшему алькальда и мирового судью, распорядиться иначе.
— Здесь они познакомились, здесь и останутся!..
Носилки с подстеленными свежими листьями, на которых принесли тела Лестера и Лиленд, находились в патио. Голодные псы в поисках пищи лениво обнюхивали их. Донья Роселия, засучив рукава, переложила погибших на кровать, выставленную в самую большую комнату дома. Из-за недостатка места — обоих в одну кровать. Они лежали рядом, навеки объединившись в смерти, окоченевшие, словно их лица и руки озаряла полная луна на высокой-высокой горной вершине. Сыновья доньи Роселии помогали, чем могли, соседям. Сколько имущества уволок ураган в море! Сколько земных тварей плавало еще среди акул, затерявшись в волнах, которые теперь, когда улеглась буря, вновь стали осколками изумрудов, пенными хвостами сирен, пиршеством солнца и хрустальных банановых деревьев.
Кто-то упомянул о домах там, внизу. Дома? Какие дома? Они исчезли бесследно. Неумолимый ураган унес их. Там, где стоял домик Мидов, осталась пустая, голая площадка, словно все его красоты стерла с лица земли огромная разъяренная метла.
Члены семей Лусеро, Кохубуль и Айук Гайтан стояли возле трупов, растерянные, дыша сырым мглистым воздухом, еще таившим опасность.
Донья Роселия велела выкопать яму рядом с могилой ее мужа, на том самом кладбище, где — под землей — белый от извести череп Эрменехило Пуака скалил зубы, вторя смеху Рито Перраха — деда, Рито Перраха — отца и Рито Перраха — сына — трем желтозубым улыбкам. Мировой судья все же потребовал трупы. Их похоронят за границей.
Семьи Лусеро, Кохубуль и Айук Гайтан в полном составе проводили в последний путь Лестера Мида — под этим именем они его знали — и Лиленд Фостер. На тех же носилках, на каких они прибыли в «Семирамиду», их, завернутых в белые саваны, доставили к поезду. Из-под одного покрова выбилась наружу прядь волос цвета тусклого золота. Поезд медленно и бесшумно набирал ход, катясь мимо кладбища банановых деревьев, вырванных с корнем, расщепленных, расколотых.
КОММЕНТАРИИ
УРАГАН
«Ураган» — первый роман «банановой трилогии» Мигеля Анхеля Астуриаса. Работа над этим произведением была завершена в 1950 году, то есть за шесть лет до того, как не стихия природы, а буря народного восстания обрушилась на беззакония, творимые всесильной американской монополией. Перефразируя слова одного из героев, можно сказать, что пришел наконец час Человека, ураган поднялся снизу, как вопль протеста, чтобы смести эксплуататоров всех мастей. Смысл названия, казалось бы, ясен. И тем не менее не все так просто, как видится на первый взгляд. На испанском языке роман назван «Viento fuerte», что в буквальном переводе означает «Сильный ветер». Именно это словосочетание употребляет Астуриас на всем протяжении описываемых событий вплоть до заключительной, кульминационной сцены, когда колдун Эрменехило Пуак обращается за помощью к почитаемому индейцами майя-киче божеству «Сердцу небес», одноногому покровителю молний и ветров Урагану (Хуракану). Еще в XVI веке имя этого представителя пантеона вошло в испанский язык, а затем стало привычным и в речи европейцев. В русский язык оно перекочевало, очевидно, из французского. В настоящее время слово «ураган» во всем мире стало обозначать те природные явления, покровителем которых считался древний гватемальский Хуракан.
Астуриас мастерски использует великолепно разработанный и широко применявшийся жрецами городов-государств майя прием: насыщение произведения литературы или искусства многотипной и разноплановой символикой, способной создавать как бы второй, параллельный сюжетно-информативный пласт. Именно эта индейская традиция сочетания символа и реальности послужила одним из истоков формирования литературного течения, известного как «магический реализм».