— Я прошу вас оставить Зубайду в покое, — выпалила она.
Хашим опешил. И это уже известно!
— Вы что, устроили за мной слежку? — с издевкой спросил он.
— У меня есть дела поважнее.
— Откуда же вы знаете?..
— Мое дело вам сказать. Мы с Зубайдой живем вместе, и она мне не безразлична.
— Уж не хотите ли вы сказать, что она сама вам рассказала?
— Она мне ничего не говорила. А кто говорил, не имеет значения.
— Я начинаю вас побаиваться! — смеясь, сказал Хашим, решив перевести все в шутку. — Я слышал такое изречение: «поставь журавля сторожем, крика не оберешься»...
Он бодрился, а на душе было неспокойно.
В автобусе по дороге на Амударью Махидиль неотрывно смотрела в окно. Плодородная земля, но без растительности была пустым-пуста. Голые холмы, песчаные барханы, безводные, без единой травинки низины. Все вокруг томилось, изнывало без воды. Махидиль с грустью думала, что никто, кроме человека, не спасет эти унылые места.
Весенние дожди, как капля в море. Наступила жара, и арыки высохли. Скорее, скорее дать сюда воду. Попробуй, напои верблюда из ложки.
Проехали больше половины пути. Подул живительный ветерок с Аму. Веселее стало в автобусе, легче дышалось, и снова раздались песни. Автобус подъезжал к Каллакулади.
Об этой местности ходят легенды. И почти все они повествуют о том, что на протяжении многих веков сюда приходили люди, чтобы добыть воду в Кызылкумах, и погибали, не сумев противостоять коварной природе. По одной легенде Аму особенно ужасна весной, когда дожди льют как из ведра, беснуется ветер и Аму выходит из берегов. Наводнения разрушали берега, рушили с таким трудом возведенные дамбы. К тому же правители, ханы и беки, рубили головы тем, кто приходил сюда за водой, и отрубленные головы укладывали вместе с камнями в новые дамбы. Отсюда и название «Каллакулади»[36].
Кто может забыть судьбы наших дедов и прадедов, боровшихся за воду! А кровавые распри из-за нее между кишлаками, соседями, даже родственниками?..
Молодежь высыпала из автобуса. От звонких веселых голосов, яркой одежды все здесь словно помолодело.
До чего прекрасна и величава древняя Амударья! Не оторвешь глаз от ее золотистых волн. Они настигали друг друга, будто бежали вперегонки.
Кое-кто спустился вниз, к недавно возведенной плотине. Это была головная плотина канала, орошавшего поля Каракульского района.
Надыр с Музаффаром кидали камни в реку, — кто больше «собьет сметаны». Надыр оказался ловчее. Он брал камень более плоский и бросал так, что тот отскакивал от поверхности воды пять-шесть раз.
Махидиль с Гульхайри стояли на бьефе плотины и любовались низвержением воды, которая падала вниз между бетонными гребнями. Вода шумела так гулко — кричи, все равно не слышно. А ведь бетонные ворота открыты только наполовину. Открой их настежь, и гул воды еще больше усилится. Словно из-под ног с ржанием выскакивает великое множество быстрых коней и, распустив свои белые гривы, несется вперед. Из-под копыт вылетают жемчужные бусы. Серебряный туман из водяной пыли повисает в воздухе радугой. Жемчужинки, резвясь, взлетают, касаясь лица.
Махидиль представлялись ожившие поля, сады, пастбища. По огромному каналу бежит вода, зеленеет бывшая пустыня. Через много-много лет возникнут новые легенды. Легенды о строителях канала!
...Как прекрасны берега Аму! Стеной стоят густые заросли кустарника. Рядом тугайный лес, манящий своим таинственным мраком.
Молодые люди шли по берегу гулкой реки, потом незаметно для себя углубились в лес по узким тропкам, что вились между кустов, и вышли на зеленую поляну. Солнце своими лучами, словно ладонями, поглаживает траву. Теплый ветерок покачивает листву. Поют жаворонки, свистят перепелки.
Есть еще не хотелось. Алеша тронул струны гитары, и сразу же образовался кружок. Под гитару не получалось веселых песен, и Алеша, отложив ее, взялся за баян. С таким парнем не заскучаешь.
С реки раздался призывный гудок: Махидиль с Музаффаром, никому ничего не сказав, пошли на пристань и выпросили у рыбаков катер. Беленький, только что из ремонта, он сверкал на солнце.
Молодые люди бросились к трапу. Ожила, заговорила палуба. Дав длинный гудок, катер отчалил. Как почетный эскорт, его сопровождали чайки. Прокрякали утки, будто пожелали счастливого плавания. Глядишь на развертывающийся простор, на нескончаемую степь и высокое голубое небо — и хочется совершить необыкновенное...
Махидиль стояла на носу. Катер шел против течения, поэтому казалось, что вода бежит на него прямо с неба. Напор ее был велик, и небольшое суденышко пыхтело изо всех сил, разрезая волны.