Показания Ивана Леонтьева подтвердила и даже в чём-то дополнила его жена Надежда Ивановна, допрошенная поздним вечером 17 июля. Например, она уточнила, что на квартире брата было выпито не только 0,25 литра водки, но и 1,25 литра вина. А вечернюю прогулку объяснила необходимостью посетить портниху, проживавшую на улице Розы Люксембург, дом 16. Сообщила она и том, что во время этой прогулки они зашли в магазин треста «Главрыба», где купили рыбу – об этой мелочи Иван Леонтьев не сообщил, возможно, просто запамятовал. В общем, в рассказах супругов Леонтьевых всё вроде бы сходилось.
В показаниях Ивана Леонтьева весьма любопытен один момент, возможно, не вполне понятный современным жителям России, но заслуживающий акцента. Рассказывая об эпизоде, связанном с доносом Грибанова, Иван мимоходом упомянул о том, что злополучное растительное масло он приобрёл в магазине Торгсин – Всесоюзного объединения по торговле с иностранцами. Эти магазины в каком-то смысле являлись предтечами валютных магазинов сети «Березка», о существовании которых ещё помнит старшее поколение российских граждан. Торгсин не торговал за рубли, в качестве платёжных инструментов выступали «валютные ценности» – драгоценные металлы и камни, изделия из них и наличная валюта. Простым гражданам Страны Советов в залах магазинов Торгсин делать было нечего, туда входили только те, кто имел при себе реальные ценности, а не фантики Госзнака. Сеть магазинов Торгсин, созданных во всех крупных городах Советского Союза, являлась своеобразным «пылесосом», вытягивавшим из населения ценности в обмен на потребительские товары, прежде всего продуктовые. За 5 лет своего существования – с января 1931 по январь 1936 г. – Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами (Торгсин) принесло Наркомфину около 273 млн. рублей чистой валютной выручки. Для того времени это была колоссальная сумма, достаточно сказать, что стоимость импортного оборудования для оснащения Уралмаша не превышала 15 млн. рублей. Нас, впрочем, интересуют в данном случае не экономические показатели работы Торгсина, а то, что его посетителями в своей массе являлись люди зажиточные, имевшие за душой не просто «заначку до зарплаты», а драгоценности и валюту. Иван Леонтьев, как видим, был как раз из таких людей. Случайно или нет, но жена его, Надежда Ивановна, работала в магазине №1 Управления НКВД, т.е. в ведомственной торговой точке. В общем, семейка по советским меркам далеко не рядовая: он – снабженец, она – торговый работник в наркомвнудельском магазинчике, масло растительное покупают в Торгсине.
Нельзя не отметить того, что Иван Леонтьев, хотя и имел «сельское образование», как сам же выразился во время допроса, оказался мужиком ловким и смышлёным. Он не только дал очень разумные показания, максимально отводившие подозрения от него лично, но и легко, как бы мимоходом, накинул подозрений в адрес Грибанова. Картина действительно получалась презанятной: отец убитой девочки заявляет о своих подозрениях в адрес соседей, но при этом «забывает» упомянуть о конфликте с женою; к нему из деревни 10 июля приезжает отец, то есть дед девочки, который отпускает супругов в театр, а сам остаётся дома и именно в это время Герда исчезает. Надо же, какое совпадение! Дед вообще ведёт себя подозрительно: шума не поднимает, слоняется молча по тёмному двору и только за полночь выходит на улицу и заговаривает с одним из соседей, жалуясь на исчезновение ребёнка. Такое ощущение, что он вовсе и не спешил поднимать шум и лишь перед самым приходом из театра родителей девочки начал изображать поиски. Для галочки, что ли? Буквально через сутки – 14 июля – не дождавшись результата розыска Герды, дед уезжает из Свердловска в свою деревню и забирает старшую из дочерей. А зачем он её забирает? Родители ожидают, что скоро будет обнаружен труп, и спешат оградить старшую дочь от тяжёлых впечатлений? Согласитесь, такой ход рассуждений сотрудников уголовного розыска выглядел логичным, обоснованным и заслуживал внимания.