Руф Билан приоткрыл калитку. И лишь только Железный Дровосек ступил в темноту арки, как из его рук был вырван топор, а туловище опутали верёвки. После недолгой ожесточённой борьбы Железный Дровосек был по-
вален на землю и связан. Кагги-Карр с резким криком «Измена!» сумела увернуться от дуболомов и взлетела на стену.
Кагги-Карр видела, как обезоруженного Дровосека со связанными руками повели во дворец. Немногие жители, оставшиеся в городе, сквозь приоткрытые окна смотрели на него с сочувствием и жалостью.
Ворона издали следовала за печальным шествием и пристроилась на карнизе дворца, у раскрытого окна тронного зала. Отсюда она видела и слышала всё, что здесь происходило.
Урфин Джюс в роскошной мантии сидел на троне, украшенном изумрудами; его мрачные глаза под сросшимися чёрными бровями блестели торжеством. Немногочисленная кучка придворных теснилась возле трона. По сторонам залы, как статуи, стояли жёлтые и зелёные деревянные солдаты, сверкая свежими заплатками.
Ввели Железного Дровосека; он шёл спокойно, и узорчатый паркет сотрясался под его тяжкими шагами. Сзади два солдата тащили огромный блистающий топор.
Урфин Джюс содрогнулся при мысли о том, что мог сделать с его армией этот богатырь, если бы его не схватили обманом. Железный Дровосек бесстрашно встретил испытующий взгляд диктатора, а тот сделал знак Билану, и предатель рысцой выбежал из залы. '
Через несколько минут ввели Страшилу, Железный Дровосек взглянул на его разорванное платье, из которого торчали клочки соломы, на его бессильно опущенные руки, и ему стало невыносимо жаль друга, недавнего правителя Изумрудного города, гордившегося полученными от Гудвина замечательными мозгами.
Из глаз Железного Дровосека потекли слёзы.
— Осторожнее, ведь при тебе нет маслёнки! — в испуге закричал Страшила.— Ты заржавеешь!
— Прости, друг! — сказал Железный Дровосек.— Я попал в подлую ловушку и не смог выручить тебя.
— Нет, это ты прости меня за то, что я так необдуманно послал за тобой,— возразил Страшила.
— Довольно нежностей! — грубо закричал Урфин Джюс.— Сейчас речь не о том, кто из вас перед кем виноват, а о вашей судьбе. Согласны ли вы служить мне? Я дам вам высокие должности, сделаю вас своими наместниками, и вы по-прежнему станете управлять странами, но только под моим верховным владычеством.
Страшила и Железный Дровосек переглянулись и в один голос ответили:
— Нет!
— Вы ещё не опомнились от своего поражения и не соображаете, что говорите,— злоб-
но сказал Урфин Джюс.— Подумайте о том, что я могу вас уничтожить, и ответьте мне снова!
— Нет! — повторили Дровосек и Страшила.
— Я дам вам время одуматься, поразмыслить над своим положением. Завтра, в это же время, вы снова предстанете передо мной. Эй, стража, отвести их в подвал!
Солдаты под предводительством краснолицего капрала повели пленников, а Кагги-Карр полетела в лес и там кое-как утолила голод. На следующее утро она ждала на карнизе дворца, когда пленников приведут в тронный зал.
Железный Дровосек и Страшила снова ответили Урфину Джюсу решительным отказом.
И на третий день пленники опять появились перед разъярённым диктатором.
— Нет, нет и нет! — было их окончательное решение.
— Пр...р...авильно! Ур...р...рфин...
др...р...янь!.. — донёсся от окна ликующий возглас.
Кагги-Карр не могла не высказать своё мнение. По приказу Урфина придворные бросились ловить ворону, но напрасно. Кагги-Карр взлетела на верхний карниз окна с насмешливым карканьем.
— Вот моё решение! — сказал Урфин Джюс, и в зале наступила тишина.— Страшилу я мог бы сжечь, а Железного Дровосека перековать на гвозди, но я оставляю им жизнь...
Придворные принялись громко восхвалять великодушие правителя.
Урфин продолжал:
— Да, дерзкие упрямцы, я оставляю вас жить, но только на полгода. Если по истечении шести месяцев вы не покоритесь моей воле, вас ждёт гибель! А пока вы будете находиться в заключении, и не в подвале, а на высокой башне, где каждый может вас видеть и.
увидев, убедиться в могуществе Урфина Джюса. Убрать их! — обратился повелитель к страже.
Громко топая ногами, дуболомы увели пленников.
* * *
Невдалеке от Изумрудного города стояла старинная башня, воздвигнутая давным-давно каким-то королём или волшебником. Когда Гудвин построил тут город, он пользовался башней как наблюдательным постом. На башне всегда стояли часовые и смотрели, не приближается ли к городу какая-нибудь злая волшебница. Но с тех пор как Элли истребила, злых волшебниц и Гудвин покинул страну, башня утратила своё значение и стояла одинокая и угрюмая, хотя ещё прочная.