Придворный летописец записал в книгу, что это народное веселье было признаком радости от восхождения на престол могущественного короля Урфина Первого.
Церемониал закончился приглашением всех желающих на пир, который состоится во дворце короля.
Урфин, несмотря на все настояния филина Гуамоко, никак не мог решиться проглотить хотя бы одну пиявку или съесть мышь — эту обычную пищу волшебников. И он задумал ловкий обман.
Накануне пира повар Балуоль был вызван к Урфину и имел с ним долгий разговор наедине. Уходя от правителя, толстяк корчил страшные гримасы, силясь подавить распиравший его смех. Повар дорого дал бы за возможность раскрыть кому-либо тайну, связавшую его с Урфином. Но увы! Это было запрещено ему под страхом смерти. Балуоль выгнал из кухни поварят, закрыл дверь и принялся за стряпню.
Пир подходил к концу. Придворные осушили немало бокалов за здоровье императора.
Урфин восседал во главе стола, на троне Гудвина, который нарочно перенесли сюда из тронного зала, чтобы всегда напоминать о величии завоевателя. Изумруды были вынуты ото-
 |
всюду, кроме трона, и, когда на нём восседал Урфин Джюс, сияние драгоценных камней делало выражение мрачного сухого лица диктатора еще более неприятным.
На спинке трона сидел филин Гуамоко, сонно прикрыв жёлтые глаза. А сбоку стоял медведь Топотун, зорко присматриваясь к пирующим, чтобы наказать любого, кто не окажет должного почтения повелителю.
Дверь раскрылась, вошёл толстый повар, неся на золотом подносе два блюда.
— Любимые кушанья вашего величества готовы! — громко возгласил он и поставил блюда перед королём.
Придворных затрясло, когда они увидели, что принёс повар. На одном блюде возвышалась горка копчёных мышей с хвостиками винтом, на другом лежали чёрные скользкие пиявки.
Урфин сказал:
— У нас, волшебников, свой вкус, и он, быть может, покажется странным вам, обыкновенным людям...
Медведь Топотун проворчал:
— Хотел бы я посмотреть на того, кому покажется странным вкус повелителя!
При гробовом молчании присутствующих Урфин Джюс съел несколько копчёных мышей, а потом поднёс к губам пиявку, и она стала извиваться в его пальцах.
Придворные потупили взоры, и только глав-
ный распорядитель Руф, Билан преданно смотрел в рот повелителю.
Но как были бы удивлены зрители этой необычной картины, если бы узнали тайну, известную лишь королю и повару. Волшебная пища была искусной подделкой. Мыши были сделаны из нежного кроличьего мяса. Пиявок Балуоль испёк из сладкого шоколадного теста, и извиваться их заставили ловкие пальцы Урфина.
Своим фокусом Урфин надеялся убить двух зайцев: убедить филина, что он стал настоящим волшебником, и удивить и испугать своих подданных. И того и другого он добился. Гуамоко, не слишком хорошо видевший при свечах, вдался. в обман и одобрительно закивал головой. Второе желание Урфина тоже было удовлетворено полностью.
Вернувшись с пира, распорядители и советники рассказали своим домашним о том, что видели, и, конечно, не обошлось без преувеличений.
По стране пошла молва, что волшебник Урфин на пиру глотал живых ящериц и змей. Эта весть наполняла сердца людей ужасом и отвращением.
Через три дня после пира придворный летописец представил обширный доклад, где с неопровержимой ясностью выводил род Урфина от древних королей, когда-то правивших всей Волшебной страной.
Из этого летописец сделал два важных вывода. Во-первых, Урфин вступил на престол по законному праву, как наследник древних владык. Во-вторых, волшебницы Стелла и Виллина без всякого на то права и основания присвоили земли Урфина, и на этих наглых захватчиц надо пойти войной и лишить их владений.
В награду за свой труд летописец получил серебряный подстаканник, отобранный у одного купца и ещё не попавший в дворцовые кладовые.
* * *
Для того чтобы следить за людьми и вылавливать недовольных, Урфин Джюс решил создать полицию. Солдаты были для этого слишком неповоротливы.
Джюс изготовил для образца первого полицейского, поручил работу своим подмастерьям, и полиция в короткое время наводнила город и окрестности.
Полицейские были тоньше и слабее солдат, но длинные ноги делали их необычайно прыткими, а огромные уши позволяли подслушивать любые разговоры. Для скорости подмастерья приделывали полицейским разветвлённые древесные корневища вместо рук, обрубая отростки, служившие пальцами, если они оказывались чрезмерно длинными. У иного полицейского на-