 |
| набросились на Энкина Фледа, вырвали у него меч и кинжал, которыми он, впрочем, и не пытался воспользоваться. |
С владычеством Урфина Джюса в стране Мигунов было покончено. .
Над головами наместника и капрала поднялись тяжёлые камни.
— Не надо,— сказал Страшила.— Мы будем судить их.
А Энкин Флед, бледный, дрожащий, упал на колени.
— Там... в этом вашем ультиматуме... сказано...— запинаясь, бормотал он,— если сдамся... десять лет... мостить дороги... я сдаюсь... сдаюсь!
— Презренный предатель! — сказал Дин Гиор.— Ты дважды изменник! Первый раз ты изменил своему народу, когда пошёл на службу к тирану. А второй раз сегодня — когда после честной битвы замыслил подлое убийство без-
оружных людей. Я думаю, ты не отделаешься мощением дорог. Увести пленников.
И их увели.
Тем временем Элли со слезами на глазах хлопотала около безжизненного Дровосека. Она, впрочем, не впала в отчаяние, так как знала, что Мигуны, искусные мастера, восстановили её друга, когда он был в ещё худшем состоянии. Она подобрала шёлковое сердце, бережно сдула с него песок и спрятала до того момента, когда оно понадобится.
Чарли Блек склонился над Дровосеком.
— Клянусь людоедами Куру-Кусу и всеми их тремя тысячами триста тридцатью тремя богами, этот парень сражался как герой! Неужели с ним всё покончено?
— Нет, что вы! — ответил Лестар, тот мастер, который бросился под ноги капралу.— Мы уже имеем опыт в починке господина правителя. Три дня работы, и он будет как но-
венький... Конечно, если не затеряны какие-нибудь части,— добавил он.— Тогда ремонт потребует больше времени.
Ликующая толпа Мигунов проводила до дворца свою Фею Спасительной Воды. Дорогой они мигали так отчаянно, что из глаз у них покатились крупные слёзы, и они почти ничего не стали видеть. И при этом они похвалялись, что данную в честь феи клятву умываться трижды в день они соблюдали с величайшей добросовестностью, даже в тяжёлые дни правления Энкина Фледа. Наверно, это и помогло им избавиться от врагов!
обрая Фрегоза по-матерински приласкала Элли. Во
дворце она повела её в ванную комнату и вымыла в огромной ванне, которой никогда не пользовались ни Бастинда, смертельно боявшаяся воды, ни Железный Дровосек — по той же причине. Фрегоза выстирала запылённое платье девочки й ленточку.
Тотошка, тоже вымытый кухаркой, с рас-
чёсанной шелковистой шёрсткой, пил из блюдца молоко, которого не пробовал после ухода из страны Жевунов.
Элли рассказывала доброй женщине про свои приключения, и Фрегоза слушала её, удивляясь в душе тому, что Фея Спасительной Воды походит на обыкновенную маленькую девочку и любит ласку, как все маленькие девочки.
— Вы, Мигуны, добрый народ, вы очень дружно живёте.
— Да, мы живём дружно,— согласилась Фрегоза.— Тем, кого выгнал наместник, люди даже хотели построить дома, но теперь они, конечно, вернутся сюда, где привыкли жить, и снова станут ухаживать за нашим правителем. Хотя,— вздохнула кухарка,— господин правитель совсем не нуждается в уходе. Он не ест и не пьёт, ему не надо стирать бельё, и он разве в кои-то веки поцросит масла для маслёнки.
Следующие дни прошли в нетерпеливом ожидании, когда будет исправлен Железный Дровосек.
И вот настал счастливый момент, когда сияющий Железный Дровосек вновь предстал перед друзьями. Он действительно сиял, потому что Мигуны опять отполировали его до невыносимого блеска. Дровосек опирался на огромный топор с золотым топорищем, и у его пояса висела золотая маслёнка с лучшим очищенным маслом.
Мастера сделали ему новый топор с золотой рукояткой и золотую маслёнку. Больше того: они приготовили для Страшилы великолепную трость с золотым набалдашником, ещё более роскошную, чем прошлогодняя, которую Страшила утопил во время наводнения, путешествуя к волшебнице Стелле. Страшиле жаль было расстаться с тростью из красного дерева, подарком Чарли Блека, и он решил ходить, опираясь сразу на две трости. Но это было очень неудобно, Страшила то и дело спотыкался и иногда даже падал.