Вторым постулатом польской внешней политики должно было стать сохранение версальской системы — ведь межвоенная Польша сама была одним из ее детищ.
Польша должна была проводить курс, направленный на недопущение возрождения немецкой мощи и усиление стратегических позиций Германии в Европе (тем более против Франции — польского союзника).
Польша должна была проводить курс, исключающий пересмотр европейских границ, особенно силовыми средствами. Соответственно — поддерживать авторитет и дееспособность Лиги Наций, способствовать созданию коллективных систем зашиты от агрессии в Европе.
Будучи внутренне уязвимой из-за большого количества непольского населения, Польша должна была всячески противодействовать попыткам разыгрывания национальной карты, тем более если эту карту пускала в ход Германия. Ибо проблема немецкого меньшинства имела прямое отношение к национальной безопасности самой Польши.
Но Польша сделала все с точностью до наоборот! Причем в тот момент, когда к власти в Германии пришли силы куда более решительно настроенные на слом версальской системы, на германский реванш, чем их предшественники из Веймарской республики.
Польша стала первым государством, которое зажгло Гитлеру «зеленый свет» на его большой дороге международного разбоя.
Были все возможности «сбить» Гитлера «на взлете». И к тому шло, когда в октябре 1933 г. Берлин объявил о выходе Германии из Лиги Наций и конференции по разоружению. Нацистской Германии грозила как минимум международная изоляция. Но Польша протянула Гитлеру руку! Вместо того чтоб стать изгоем на внешней арене — благодаря Польше Гитлер стал героем!
Если Франция отреагировала на выходку Гитлера предложением СССР заключить пакт о взаимопомощи (кроме того, Париж предложил Советскому Союзу вступить в Лигу Наций), начать обсуждение проекта «восточного пакта» — то Польша именно в этот момент опубликовала коммюнике Гитлера — Липского (15 ноября 1933-го), в котором стороны заверили друг друга, что в отношениях между ними тишь, да гладь, да божья благодать!
Варшава отказалась от советского предложения подписать Балтийскую декларацию — о гарантиях суверенитета и независимости странам Балтии. Но подписала с Гитлером — на фоне выхода Германии из Лиги Наций и конференции по разоружению — польско-германский пакт о ненападении (в виде декларации о неагрессии) от 26 января 1934-го. В документе будет отсутствовать стандартная для такого рода пактов того периода клаузула о прекращении действия документа в том случае, если один из участников договора выступит в роли агрессора.
Польша выписала Гитлеру карт-бланш: делай что хочешь, вооружайся, развивай свои экспансионистские планы — с востока тебе ничего не угрожает!
Польско-германский пакт от 26 января 1934-го создал прецедент для билатеральных договоров — это один из основных инструментов, с помощью которых Гитлер будет реализовывать свои захватнические планы. «Разделяй и властвуй!» — старый незамысловатый прием, который сполна использует Гитлер, громя европейские страны поодиночке.
Билатеральные договоры позволили Гитлеру иметь дело не с коллективной стеной, стоящей на пути его агрессивных замыслов, а с каждым кирпичиком по отдельности. Билатеральные договоры стали тем тараном, с помощью которого он выбивал эти кирпичики один за другим из общеевропейской системы безопасности. Двусторонние соглашения позволили Гитлеру манипулировать европейскими странами, крутя-вертя ими, как цыган солнцем.
В тот момент Польша решила, что союз с Гитлером отвечает ее внешнеполитическим целям и задачам. Потому что последние не имели ничего общего ни с сохранением европейского мира, ни с недопущением агрессии и территориальных захватов. Польша сама вынашивала агрессивные захватнические планы! Среди объектов своей экспансии она рассматривала Чехословакию, Литву, Советский Союз. А удовлетворить свои аппетиты она рассчитывала благодаря Гитлеру.
Именно с агрессивной политики Гитлера Варшава собиралась поиметь пользу. Поэтому вооружение Германии и усиление ее позиций в Европе, как полагали в Польше, играет ей (Польше) на руку. Равно и разрушение Лиги Наций, всех других (существовавших либо планировавшихся) коллективных механизмов защиты от агрессии — ведь они препятствовали в т. ч. экспансионистским устремлениям Польши. Третий рейх, как уверовали в Варшаве, выступит тараном, крушащим сложившийся миропорядок в Европе, а Польша, как и после Первой мировой, приберет кое-что из обломков (что ей отчасти и удалось).