В Полазии есть тренировочная площадка, где полно смуглых воинов, желающих помериться силами друг с другом, прежде чем записаться на бои в колизее. Имико заявила, что знает дорогу, и после того, как мы нашли ей ринглета, она была в достаточно хорошем настроении, чтобы отвести меня туда. Но как только мы покинули базар, я узнала голос человека, который, как я думала, давно умер. Я почувствовала, как у меня перехватило горло, и внутри вспыхнула надежда, пока я искала его в толпе поблизости. И там, перед тележкой с фруктами, осматривая корзину яблок, стоял седеющий мужчина в выцветшей красной мантии и лицом доброго дедушки. Принц Лоран Тоу Орран, Железный легион.
— Мой принц. — Возможно, я немного переусердствовала. Я опустилась перед ним на одно колено; я никогда так не делала во время наших предыдущих встреч. Думаю, именно тогда Имико исчезла, не желая находиться рядом со мной в центре всеобщего внимания. И я, безусловно, вызвала любопытство на базаре. Люди вокруг меня останавливались, чтобы поглазеть, перешептываясь друг с другом, некоторые даже смеялись, но я не обращала на них внимания, мое внимание было приковано к принцу, стоявшему передо мной.
— О, дорогая, — сказал принц Лоран, оглянувшись на меня через плечо. Он был покрыт морщинами и выглядел гораздо старше своих тридцати с лишним лет; он неестественно состарился, как и я, только в гораздо худшей степени. Империя Орран безжалостно использовала его способности во время войны, и это нанесло ужасный урон его телу, покрыв молодого человека дряхлой кожей и дав ему старые кости. Тем не менее, он хорошо перенес эти дополнительные годы. Короткие седые волосы и морщины ничуть не скрывали его королевского происхождения, и старик, стоявший передо мной, был так же красив, как и тот молодой человек, которого я встретила в свой самый первый день в академии. Когда мы молоды, мы считаем, что возраст портит красоту, и, после нескольких прекрасных лет, все приходит в упадок. Но чем старше я становлюсь, тем больше начинаю понимать, что возраст только подчеркивает красоту. Кожа может покрываться морщинами, волосы могут поседеть, но в этих морщинах можно увидеть мудрость, а в седине — опыт. Нет. Кого-то возраст может испортить, но многих других он делает по-настоящему сексуальными.
— Боюсь, вы совершенно не правы, моя дорогая. Я вовсе не принц. — Лоран обернулся и одарил меня грустной улыбкой.
УБЕЙ ЕГО! Внутри меня Сссеракис превратился в вихрь шума и ярости, я зашаталась и рухнула набок, растянувшись в проходе между ларьками. Я попыталась собраться с мыслями в этом хаосе, но безуспешно. Принц Лоран пересек разделявшее нас расстояние и призвал остальных отойти в сторону. Он наклонился и помог мне встать, положив сильную руку мне на плечо. Все это время я слышала и чувствовала, как Сссеракис внутри меня сходит с ума, словно зверь, только что посаженный в клетку, снова и снова бьется о прутья. Ошеломленная, я медленно встала рядом с принцем и посмотрела ему в лицо, все еще пытаясь собраться с мыслями, найти себя среди хаоса, царящего внутри меня.
— Я никогда раньше не видел таких глаз, как у вас, моя дорогая. — Принц, не выпуская моей руки, отвел меня в сторону, чтобы остальные посетители базара могли заняться своими делами. — Они сверкают, как молнии. Это просто великолепно.
У меня кружилась голова, пред глазами плавал туман, и я увидела, как моя тень начала двигаться, изгибаясь, окружая принца, чернильная чернота извивалась, когда внутри нее образовались острые щупальца. Я собрала воедино свое разрозненное сознание и заперла Сссеракиса внутри себя. Мое тело принадлежало мне. Ужас был пассажиром, паразитом. Я дала ему приют внутри себя, но я не позволю ему взять верх. Я не дам ему еще одного шанса, как это было в Яме, в тот день, когда он чуть не использовал меня, чтобы убить Джозефа. Я почувствовала ярость ужаса, вызванную моим проявлением воли, и выдержала бурю, когда он снова и снова плевался в меня на языке, который я никогда не могла понять.
— Вы кажетесь мне знакомой, юная леди, — сказал принц Лоран. Его темные глаза, казалось, почти мерцали, и в их глубине я увидела молодость, которую так хорошо скрывала остальная часть его тела. — Из академии?
Я кивнула. «Эска… Э… Эскара Хелсене, мой принц». Мы уже отошли в сторону и стояли рядом с тележкой торговца фруктами, и, хотя в мою сторону по-прежнему бросали взгляды, большая часть посетителей базара продолжала заниматься своими делами. Сссеракис наконец усмирил свою ярость и впал в угрюмое уныние, но я чувствовала, как во мне кипит его гнев, и слышала, как он снова и снова шепчет, что его нужно убить.