Ты отвлекаешься, Эскара.
— Нет. Ген погиб в катастрофе. — Когда тебя что-то отвлекает, ты часто забываешь о секретах, которые должна хранить. Я не могла не вспомнить кое-что, что увидела в видении Джаграна. Или, может быть, это было скорее то, о чем подумал Джагран за несколько мгновений до своей смерти.
— Как ты последовала за Геном, если он был мертв? — спросила Йемин.
Я взглянула на наемницу:
— Я последовала за его призраком.
— Призраком? — Глаза Йемин стали дикими, усы в панике задергались.
— Только не призраки, опять. — Имико заметно вздрогнула.
Последние мысли Джаграна были о его победе, даже после смерти. Что-то в том, что он был заперт в гробу. Воспоминания о его последних мгновениях были нечеткими и таяли так же быстро, как любой сон.
— Эска, почему ты убила всех этих пахтов? — Сильва все еще пыталась отвлечь меня. В ее глазах стояли слезы, и в течение одного ужасающего мгновения я не могла понять, были ли они настоящими или наигранными. Они были настоящими. Они должны были быть настоящими. Она была слишком искренней, чтобы лгать об этом.
— Я думала, что вы умерли. Я почувствовала запах… — Я покачала головой. Даже сейчас мне трудно признаться в том, что, как я думала, случилось с моими друзьями. — Кроме того, у них нет разума. Просто животные. — Я — оружие.
— Нет, Эска. Эти пахты — разумные. Ты не можешь этого допустить просто потому, что это неудобный факт. — Сильва говорила совершенно серьезно.
Люди умирают постоянно. Завоеватели убивают, солдаты тоже убивают. Они были врагами и стояли у нас на пути. Оружие создается не для того, чтобы спасать жизни.
Я снова покачала головой, не желая признавать правду. Все это было так утомительно. Я — оружие.
— Они такие же как Про́клятые. Звери, которые умеют только убивать и спариваться. Неразумные. Про́клятые — это то, что случается, когда земляне теряют рассудок в темноте, и это…
— Нет, Эска, — сказала Сильва. — Проклятые, как вы их называете, — это земляне. Примитивные земляне, но все же земляне. Они существовали раньше… — Сильва замолчала и отвела взгляд, стиснув зубы.
Еще один секрет, который она пытается скрыть. Как много ты на самом деле знаешь об этом, Эскара? Что она скрывает от тебя, даже когда ты обнажаешь свою душу?
— Заткнись! — прошипела я себе под нос.
Сильва взглянула на меня и вздохнула:
— До войны между Ранд и Джиннами было время мира, когда Джинны создавали города для жизни людей Оваэриса. Моя мать и ее сестры изменили людей по всему миру, чтобы они жили в этих городах. До этого в мире не было ни землян, ни пахтов, ни таренов. Были Про́клятые, те, кого вы называете Дикими, и арны.
Я взглянула на Тамуру и увидела, что он наблюдает за мной, кивает, на его лице понимающая улыбка.
Наконец-то, правда, но не та, которую ты хотела. Она отвлекает тебя от очередной лжи.
— Как изменили?
— Они сделали вас вами, — с пафосом произнес Тамура. — Или сделали нас нами. Они сделали всех нас всеми нами.
Сильва кивнула:
— Да. В основном, они увеличили размеры Про́клятых и сделали их умнее. И некоторые изменения в структуре. Они хотели, чтобы все народы Оваэриса ходили прямо на двух ногах, поэтому они изменили физиологию пахтов и таренов, чтобы достичь этой цели. Ранд изменили всех, кого смогли найти, но некоторые, очевидно, ускользнули из-под контроля. После этого Про́клятые скрылись под землей, а Дикие — в самых густых джунглях. Только арны были по-настоящему уничтожены, когда тарены решили стереть с лица земли свидетельства своего прежнего существования.
— А что насчет гарнов и мур? — спросила я.
Сильва покачала головой:
— Они остались неизменными. Оба народа существуют сегодня такими же, как тогда. Они были уже более развитыми, строили города и формировали сообщества. Я полагаю, что этот город основан на архитектуре гарнов. Вот почему стены имеют такую форму. Наверно, Джиннам она понравилось.
Никакого воображения. Все, что они строят, заимствовано у других. Все, что они создают, — изменение или подражание.
Я с трудом добралась до оставшегося стула и плюхнулась на него. Он был неудобным, рассчитанным на существо с четырьмя ногами, а не с двумя, но я все еще была так измучена сражением. Резней. Возможно, более подходящим словом было бы массовое убийство. В одном Сильва была права: Дикие не были ни зверями, ни монстрами. Они были мыслящими существами, которые просто пытались выжить.
— Они напали на меня. — Даже мне не хватило убежденности, чтобы мои слова оправдывали то, что я сделала.