И ты называешь меня чудовищем. Это то, что снится в ночных кошмарах.
Гол и Сильва поклонились, когда существо быстро заскользило к трону. Лишь мгновение спустя я, наконец, поняла, на что смотрю. Чудовище передо мной было Ранд. Должна признаться, что первой мыслью, пришедшей мне в голову, было удивление: как такое существо может быть матерью Сильвы. Затем я упала на колени, охваченная благоговейным страхом и совершенно неуверенная в себе. Я скажу это с уверенностью: никогда не опускайся на колени, каким бы роскошным ни казался ковер под тобой. Это будет больно.
Встань! Не становись на колени перед этой штукой. Мы выше этого.
— Ну, по крайней мере, она знает, как выказывать почтение. — Должна признаться, я почему-то ожидала, что голос Ранд будет звучать как у Сссеракиса, шипящий звук, как будто змея научилась говорить. Напротив, ее голос был глубоким и шелковистым, почти печальным. Она остановилась перед троном, и ее хвост обвился вокруг нее. Руки повернулись в мою сторону, а глаза сфокусировались на мне. Я увидела, как Гол и Сильва выпрямились, хотя никто из них не произнес ни слова. Сильва коротко мне улыбнулась и, признаюсь, это придало мне храбрости. Я поднялась на ноги, злость на свою глупость придала мне сил. Больше я ни перед кем не преклоняла колен: ни перед императором, ни перед богом. Сссеракис был прав. Мы были выше этого!
— Зачем тебе трон? — Я обнаружила, что иногда самые невинные вопросы, особенно те, которые не имеют особого отношения к делу, могут во многом снять напряжение, а я чувствовала себя весьма напряженной. Я думаю, Кенто восприняла это так, как это свойственно детям; она немного поплакала, и я тут же прижала ее к своей груди.
Ранд рассмеялась, и ее волосы затряслись в такт смеху. Огненная грива, как у Имико, только она казалась ужасно неуместной на голове такого монстра.
— Трон создает впечатление королевской власти, независимо от того, сижу я на нем или нет. — Она приподнялась на хвосте и широко раскинула все шесть лап. — Я произвела на тебя впечатление, землянин? — Каждый раз, когда Ранд говорила, я видела ряды острых зубов у нее во рту.
— У меня есть имя, — почти прорычала я чудовищу передо мной. Сейчас я вспоминаю прошлое и, должна признаться, удивляюсь, что Ранд не убила меня на месте. Я думаю, что, возможно, она бы так и поступила, если бы знала, какие неприятности я ей доставлю. Но как бы ни были могущественны боги, знать будущее не под силу даже им, а я была всего лишь дерзким землянином, от которого больше пользы живым и запуганным, чем мертвым.
Резким рывком Ранд развернула кольца и скользнула вперед, возвышаясь надо мной. Потребовалось немало усилий, чтобы не отступить.
— И я должна его выучить? Почему?
Я попыталась взглянуть на Сильву, но Ранд была слишком большой, слишком близко. Она заслонила собой все мое поле зрения. Я почувствовала, как Кенто начала извиваться, и она испустила вопль, то ли от дискомфорта, то ли от ужаса, не знаю, от чего именно. Я знаю, что это что-то пробудило во мне, потребность защитить ее, несмотря ни на что. Этого было достаточно, чтобы избавить меня от бессмысленного страха. Точно так же, как там, в Яме, во время моей первой встречи с Сссеракисом, я почувствовала, что ужас проходит, а вместе с ним и паралич.
Страх — странная штука. Я видела его в самых разных проявлениях. Я открыла для себя его запах и вкус. Сссеракис питался страхом, превращал его в силу, и эта сила просочилась в меня. Ужас часто пугал меня, когда был голоден, и вскоре я обнаружила, что чаще всего за страхом во мне поднимается гнев. И тогда, тоже, это произошло, когда я столкнулась лицом к лицу с чудовищем из легенды, богом. Когда страх перед ней улетучился, я почувствовала, как его место занял раскаленный гнев. В комнате вокруг меня потемнело, по коже побежали мурашки.