— Звучит ужасно, — пискнула Имико.
— Ну, это монстры из Другого Мира. — Я оглянулась и улыбнулась ей. — Они не такие уж и плохие, на самом деле. Нет, если учесть всех остальных монстров того мира. Но если мы их увидим, постарайся держаться подальше от их когтей. Достаточно острые, чтобы сделать это. — Я указала на щит, на котором были две большие выбоины, выдранные из дерева. Имико подошла ближе к Хардту, и мы продолжили.
Когда мы проходили мимо разрушенных останков Башни хвастунов, мы увидели первое свидетельство магического пузыря. Башня упала неравномерно, казалось, что что-то взорвало ее южную сторону, и башня рухнула в южном направлении. Повсюду были разбросаны огромные куски кладки, некоторые из них были разбиты, другие обгорели до черноты. Но у подножия башни находился человек, замерший за несколько мгновений до своей смерти. Одна рука была высоко поднята, словно для того, чтобы защититься от огромных каменных глыб над ним, застывших в одно время с Хранителем Источников. Другая рука безвольно свисала вдоль тела, на ногтях скопились капли крови, одна жирная капля остановилась на полпути к земле. Он стоял на коленях, стрела пронзила его бедро насквозь. В воздухе вокруг него висела пыль. Он был мертв. Или, по крайней мере, уже не спасти. Хранитель Источников на грани отчаяния, хватающийся за последний шанс спасти свою жизнь. Пузырь нашего мира, вырванный из времени. Кто-то мог бы счесть это произведением искусства, изображением человека, находящегося в вечной борьбе с тем, что охотится за всеми нами: смертью.
— Ты точно так же мерцала синим, когда ты… была под землей с Джозефом, — сказал Хардт, когда мы все остановились, чтобы рассмотреть сцену. Даже призраки облетали пузырь.
— Он хрономант. По какой-то причине время синее. — Я пожала плечами, не в силах предложить какое-либо объяснение. Я по-прежнему не могу предложить никакого объяснения этому, но все хрономанты светятся синим, когда используют магию.
— Ты можешь освободить его? — спросила Коби, расхаживая вокруг застывшего человека, держась на расстоянии.
— Он тут же умрет, — сказала я. — Падающий камень раздавит его в тот момент, когда время возобновит свой ход. — Я не видела причин так рисковать.
Коби фыркнула:
— Он все равно что мертв. И у него есть Источник.
Я только покачала головой:
— Без другого хрономанта он останется таким навсегда. Не подходите слишком близко. — Я подняла маленький камешек и бросила его в сторону мужчины, но в нескольких футах от него камень просто остановился и повис там.
К тому времени, как мы добрались до стен Академии Магии Оррана, уже смеркалось. Я говорю стен, но на самом деле от них мало что осталось. Двор, где я тренировалась, был усеян осколками камня и искореженным металлом. Молния сверкнула вокруг камня, появившись словно из ниоткуда и ударив в то же мгновение. Я уставилась на большой дуб, который там рос, и вспомнила, как забралась на него, чтобы перепрыгнуть через стену и сбежать в город ночью. Дерево горело изнутри. В стволе образовалась глубокая рана, и из нее вырывались языки пламени, танцующие красным, желтым и оранжевым, но огонь никогда не поглощал древесину.
— Как ты думаешь, как долго это продолжается? — спросил Хардт. У меня не было ответа. Магия творила странные вещи с миром, когда сталкивалась с ним, и я не могла отделаться от ощущения, что дерево горело таким образом с тех пор, как город пал, два года назад.
У меня по коже побежали мурашки, и мне показалось, что за мной наблюдают. Это ощущение мурашек, ползущих по затылку. Имико тоже это почувствовала. У нее была такая же чувствительность к магии, как и у меня, хотя она и не была Хранителем Источников. Я видела, как она переминается с ноги на ногу, нервничая, как животное, готовое вырваться на свободу.
— Что мы ищем? — спросила я Коби. Теперь, когда я вернулась в академию, мне захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно. Мы находились слишком близко к так многим воспоминаниям, что я почувствовала, как во мне вскипает горе, угрожая меня поглотить.