Гули — падальщики, пожиратели трупов, но они не стесняются и создавать трупы, прежде чем их съесть. Некоторые демономанты предпочитают вызывать гулей из-за интеллекта, которым они обладают — он гораздо больше, чем у геллионов или харкских гончих, которые просто звери и ничего более. Гули коварны, если не сказать умны. Они превосходно передвигаются бесшумно, быстро наносят удары и обладают когтями, способными кромсать металл. Именно их интеллект всегда заставлял меня избегать призыва гулей. Если я потеряю контроль над харкской гончей, по миру будет бегать еще один зверь. Очень опасный зверь, но все же зверь. Если я потеряю контроль над гулем, на свободе окажется кровожадный монстр, который не побрезгует прокрасться в дом и забрать ребенка из постели посреди ночи. По своей воле я никогда бы не выпустила такое зло в мир.
Я заметила движение по всему городу, они пробирались сквозь обломки и приближались к территории академии. Без сомнения, их привлек мой крик. Ответственность за смерть моих друзей стала бы еще одной строчкой в моем растущем списке. Мысль о том, что я буду вынуждена смотреть, как их разрывают на части и съедают, в то время как дугошторм поглощает меня, наполнила меня беспомощностью.
И все потому, что ты слишком слаба, чтобы это остановить. Голос Сссеракиса в моей голове звучал напряженно и болезненно. Возьми шторм под свой контроль!
Я не могла этого допустить. Я не могла видеть, как еще один из моих друзей погибает в разрушенном городе. Я не могла оставить еще одно тело на съедение чудовищам, которые подкрадывались в темноте. Я видела, что Изен наблюдает за мной из тени, стоя рядом со своим братом. Его лицо, когда-то такое красивое и полное жизни, превратилось в сплошные обрывки кожи и обломки костей. Несмотря на то, что у него остался только один глаз, он каким-то образом умудрялся обвинять меня своим пристальным взглядом. Я знала, что призрак — дело рук Сссеракиса, но ничего не могла поделать с чувством вины, которое грозило меня поглотить. Изен был прав. Я позволила ему умереть и оставила позади. Я отдала нашего ребенка, последнюю частичку его души, которая была у нас с Хардтом. И теперь я собиралась просто стоять в стороне, пока его брата будут убивать. И теперь я не собиралась ничего делать, даже окруженная Такой Огромной Силой.
Я сделала единственное, что пришло мне в голову. Я воспользовалась силой своего Источника дугомантии. Каким-то образом боль усилилась. Я не могу это описать. Я никогда не испытывала ничего подобного, ни до, ни после. Это было так, как будто меня разрывали на части, кусочек за кусочком, сама моя сущность уничтожалась и горела. Вместо того, чтобы направить молнию на внутренний Источник дугомантии, я взяла силу из этого Источника и позволила ей смешаться со штормом внутри меня. И обнаружила, что могу двигаться. Я сделала шаг вперед, собираясь с духом, и указала рукой в сторону города, где все еще стояли Хардт и Коби. Где за их спинами подкрадывались гули. Коби замерла, но Хардт перехватил инициативу, схватив ее и отпрыгнув вместе с ней в сторону.
Я перенаправила силу дугошторма.
Из меня вырвалась молния, пронеслась по двору, болты отделялись и лизали землю. Моя кожа на руке чернела все больше и больше, волдыри вздувались и лопались, но я не останавливалась. Я перенаправила магию, втягивая ее в себя через одну руку и выпуская из другой. Воспоминания об наставнице Эльстет нахлынули на меня, не только мои собственные, но и ее. Я видела вспышками ее юность, ее семью, ее детей. Но эти воспоминания были частью шторма, они не остались со мной, а прошли сквозь меня, когда я направила магию. Она ударила по обломкам за пределами академии, и дугошторм вспыхнул с новой силой, неистовые разряды били повсюду и во все. Гули поджарились, когда магия прорвалась сквозь них; дюжины из них погибли в одно мгновение.