– Не особо.
– А хочешь знать, за что?
Если это был приём запугивания, то он работал. Нужно было отвлечься от этих звуков. Поговорить. Стараться не слушать их.
– У бедняги с Государством оказались разные взгляды на политику?
– Разумеется.
– В чём именно их взгляды разошлись?
– Он считает, что все люди равноправны. Выступает против системы уровней. А также является одним из лидеров сопротивления.
Я понял, что не являюсь самой важной и опасной персоной в этом здании. И почему-то мне стало обидно.
Дальше по коридору располагалась дверь. Открытая дверь, сквозь которую внутрь проникали яркие солнечные лучи. Я остановился, пристально смотрел в просвет. Даже протянул к нему руку.
– Это выход. Путь к твоей свободе.
Военный ударил тонким прутом по кисти моей руки. Я опустил руку. Обнял меня за плечи, прутом указал на дверь.
– Полюбуйся на солнце в последний раз. Больше ты его никогда не увидишь. Хотя, судя по твоему цвету кожи, вы с ним не очень дружили. Так что скучать ты сильно не будешь.
Он подтолкнул меня в спину, я молча завернул направо. Шёл, оглядываясь на просвет до самого последнего момента, пока тот не скрылся из виду.
Оставшуюся часть пути мы шли в тишине. У меня в голове творилась какая-то чехарда из несвязанных мыслей и кратких провалов в забытье. Это не располагало к общению. Да и моя охрана, видимо, исчерпала свой словарный запас.
Мы оказались у массивных металлических дверей. Скорее даже ворот. Один из провожатых приложил к детектору карту, они начали раскрываться. Я собирался шагнуть вперёд. Страх сменился на любопытство. Это точно не была комната для допросов, скорее какая-то лаборатория. Главный остановил меня.
– Подожди. У меня есть традиция. Я всем своим пленным даю прозвища. Ты у меня будешь Белоснежкой.
Что ж, могло быть и хуже.
Меня втолкали в помещение, пообещали встречу вечером, закрыли дверь и удалились.
Внутри ожидала комиссия, расположившись на всех возможных предметах мебели. И всё же я довольно важный узник. Среди новых лиц оказалась и знакомая личность. Военный, который вёл допрос. Полковник. Сейчас я разглядел его погоны.
Ну да, звания в армии остались прежними, только с оговоркой на уровни. Например, я со своим 90-ым ещё не годился в полковники.
Все собравшиеся молча смотрели на меня, я же взглядом пытался просверлить дыру в стене. Тишина затягивалась. Дыра в стене не появлялась.
Полковник решил привлечь к себе моё внимание. Подошёл. Довольно грубо обхватил за шею. Смотрел в глаза.
– Добро пожаловать в твой новый дом. Правила здесь просты: ты выполняешь всё, что тебе приказывают и стараешься быть полезным. В противном случае…
Рука на шее сжалась сильнее. Какая же у него омерзительная улыбка.
– Тебе всё понятно?
Я кивнул. Меня толкнули к остальным.
– Закончили представление! За работу.
Из дальней части лаборатории шёл Малкольм. Все послушно выполнили его требование, стали разбредаться по своим местам.
– Это твой спаситель, – сказал полковник.
– Спасибо.
Профессор проигнорировал мои слова. Снова.
– К сожалению, мне придётся терпеть твою компанию. Не будем растягивать это время.
Он осмотрел меня, продолжил.
– Начнём работу заново. Надеюсь, твой мозг в состоянии адекватно мыслить.
Опущу момент с описанием проводимой нами работы. Просто скажу, что все недовольные люди, за исключением Малкольма, в лаборатории оказались в моём подчинении. Даже несмотря на мой нынешний статус. Зато теперь понятно, к чему были эти гляделки в начале.
Но всё моё преимущество исчезло во время обеда, когда весь коллектив дружно собрался и ушёл из лаборатории следом за профессором. Со мной же оставили двух нянек-солдат, которые ясно дали понять, что мне перерыв не полагается.
Вечером. Скорее всего вечером, опять же по приказу Малкольма, все стали расходиться. Меня встретил уже почти ставший родным надзиратель, и началось длинное путешествие по коридорам до изолятора.
На следующее утро я начал изучать коридоры. Метр за метром. Запоминал расположение дверей, лестниц. Пытался заглянуть во все проходы. За это не раз получал по спине от идущих позади провожатых. Но с каждым новым походом им становилось, нет, не безразлично, а скорее любопытно. Мне кажется, они даже сделали ставки на попытку моего побега. Даже стали позволять мне останавливаться на секунду. Им нравилось следить за моими действиями. А мне нравилось небольшое окошко у потолка в одном из коридоров, которое всегда было открыто, и несколько труб, по которым можно было забраться к нему. Но выбраться из здания не означало сбежать. Там, за стенами могло находиться что угодно. Начиная с огороженного двора с множеством часовых, заканчивая минным полем.