— Но изучить медицину не в пример сложнее, — радуясь новому занимательному знакомому, я ответила комплиментом.
— С чего вы взяли? Поверьте мне: в своих болезнях люди гораздо менее изобретательны, чем в судебных исках. К тому же пациент намного спокойнее воспринимает весть о том, что после долгого лечения не удалось победить тот или иной недуг, чем сообщение о проигранной тяжбе по ценному имуществу, поступившее от адвоката. Никто и никогда еще не требовал, чтобы я вернул деньги за лечение.
Врачебный юмор доктора был слегка циничен, но не настолько, чтобы прерывать беседу. Тем более что пока наши дороги по счастливой случайности совпадали.
— И что же, ни один пациент в округе не доставляет вам хлопот?
— Ну если исключить матушку лорда Гордия, — подмигнул мне спутник, — то у вас есть совершенно замечательный мясник по имени Миш, обладающий интригующими познаниями о законах общества.
Меня удивила такая характеристика, хотя заговорила я совершенно о другом:
— Насколько я помню, господин Миш всегда славился отменным здоровьем.
— Не сомневаюсь. Зато его дочери не повезло схватить простуду. Извините, что говорю вам об этом, но, кажется, еще никто и никогда не делал из простуды врачебной тайны. Так вот, я как врач должен был прослушать ее легкие, чтобы убедиться, что нет более серьезной опасности, а эта процедура, сами понимаете, всегда ставит дам в несколько щекотливое положение. Каково же было мое удивление, когда на выходе из комнаты больной я нос к носу столкнулся с господином Мишем и его рабочим тесаком! Оба потребовали от меня жениться на пациентке после такого осмотра!
— Прямо-таки оба? — засмеялась я.
— Вы себе и представить не можете, насколько требовательным может быть тесак, приставленный к носу! — с притворной обидой воскликнул мой собеседник, но ему явно понравилось, что я нашла его рассказ забавным.
— И как же вы спаслись?
— Бегством. По счастью, мясника отвлек клиент. — Сэр Мэверин посмотрел на меня с такой бравадой, словно рассказывал о том, как обезвредил противника, а затем без какого-либо перехода воскликнул: — О боги, какая тут грязь! Позвольте помочь вам перебраться через это море.
— Не стоит. — Я приподняла подол и, продемонстрировав ему сапоги, спокойно перешла на другой «берег».
— Леди Николетта, вы даже не догадываетесь, с какой жестокостью практичные девушки лишают джентльменов простых житейских радостей. — Доктор весело прыгал за мной через лужу, поднимая настоящие фонтаны брызг.
— Ну нельзя же быть уверенной, что около каждой лужи будет стоять по джентльмену, — со смехом ответила я.
Преодолев водное препятствие, мой спутник остановился и с любопытством поглядел из-под тонких стеклышек очков:
— К сожалению, здесь наши дороги расходятся: меня ждет очередной пациент.
— И кто же это, если не секрет?
— Дочь того самого мясника. Не могу же я оставить больную. — Доктор лукаво мне улыбнулся.
— Как же вы собираетесь объясняться с ее отцом?
— Скажу, что если бы после каждого осмотра был вынужден жениться, то сейчас уже собрал бы изрядный гарем — а это запрещено законом, даже для докторов. Вот ведь странно: лечение, простите, геморроя — занятие более интимное, но еще ни один пациент из-за него не строил на меня матримониальных планов. — Он сделал шаг в сторону города и жизнерадостно махнул мне рукой. — До свиданья, леди Николетта! Если не увидите меня на осеннем балу — знайте, что моя жизнь принесена в жертву на благо мадицины!
Дома я сразу же, в передней, столкнулась с Ефимом — братец шибко торопился.
— Ты куда это собрался такой напомаженный?
— Значит, тебе можно ходить по соседям, а мне нет? — радостно откликнулся он на ходу, словно ничто на свете не могло его остановить.
И ведь дома тоже не запрешь. Надо было бы отдать его в какую-нибудь академию, но, к сожалению, туда брали только с восемнадцати лет, да и Ефим рвением к учебе не отличался. Чуяло мое сердце, что однажды на пороге нашего дома окажется разгневанный отец какой-нибудь селянки или еще хуже — сама эта селянка с пищащим свертком на руках. Надо будет подумать на досуге, чем занять нашего ценителя женского пола.
Я поднялась в свою комнату с наивной надеждой отдохнуть перед обедом, но, как оказалось, пока я ходила по гостям, ко мне тоже нагрянул неожиданный визитер: окно было открыто, занавеска виновато трепетала на ветру, а на подушках кровати важно восседала пестрая несушка. Не зная, как реагировать на такое вторжение, я вошла в комнату, пытаясь оценить масштабы бедствия. Бардак, который постоянно царил у меня на туалетном столике, переместился на пол, где клубком катались куриные перья. Несушке явно не понравился один из не до конца распакованных чемоданов, о чем она оставила весьма недвусмысленное сообщение на его крышке. Но в целом все оказалось не так ужасно, как могло бы быть.