– Что я жру, ты хотел спросить? – усмехнулся Гриня. – Не закусываю ли безвинными младенчиками?
Влас молчал. Что на такое сказать?
– В отряде твоем никто не пропал, не захворал?
– Нет. – Влас понимал, к чему клонит Гриня.
– И с… Лидой все хорошо?
– Насколько мне известно. Ладно, Гриня, рассказывай, как есть. Меня уже, кажется, ничем не удивить.
– Зайца сожрал, – сказал Гриня шепотом. – Когда совсем невмоготу стало, вот тогда и закусил безвинным.
– Зайцем закусил?
Кто бы мог подумать, что от этого вот дикого признания ему станет легче на душе! Заяц – это тебе не младенчик.
Гриня в ответ молча пожал плечами. Папироса догорела, опалила кожу жаром. Влас разжал зубы, носком сапога загасил бычок.
– А потом сразу отпустило. Веришь, в глотку тебе впиваться мне совсем не хочется. Ни с голодухи, ни вообще.
Как ни странно, а Влас верил! Может, от безвыходности ситуации, а может, от дикости всего происходящего. С упыриной Грининой сутью они как-нибудь разберутся. Ведь сам Гриня до сих пор умудрялся разбираться. Сейчас нужно было спросить о другом.
– Кто это был? – спросил и многозначительно огляделся по сторонам. – Тот самый оборотень, про которого рассказывал Зверобой?..
– Можно и так сказать. – Гриня усмехнулся. – Это Горыныч. Ну, мы его так зовем.
– Мы?.. – Час от часу не легче! У красноглазой твари, оказывается, есть кличка. И это «мы»…
– Я и ребята. Сева, Митяй и Соня.
– Они тоже его, того… знают?
– Ну как знают? Горыныча по-настоящему, думаю, даже мама родная не знает, но встречаться с ним ребятам доводилось. Да ты не переживай, Влас Петрович, если он тебе тогда башку не откусил, так и сейчас не тронет.
– Почему?
Снова захотелось курить, аж засвербело внутри.
– На! – Гриня сунул ему в зубы папиросу. Словно мысли его прочел. Или в самом деле прочел? – Да, не смотри ты на меня так. Это ж очевидные вещи, для этого не нужно быть упырем.
Возле самого лица вспыхнула спичка, отражаясь двумя красными огоньками в Грининых глазах. А потом Гриня тоже закурил. И сказал, глубоко затянувшись:
– Мало в жизни нынче осталось удовольствий. – Есть могу, пить могу, а вот чтобы любить это дело, как раньше, – нет такого. Из прошлого чувствую вкус курева и вина. Даже самогон не в радость. Представляешь?
Влас представлял. Он бы даже посочувствовал. При других обстоятельствах. Но сейчас ему было не до гастрономических страданий Грини.
– Почему зверь меня не тронет? – повторил он свой вопрос.
– Потому что ты со мной. Считай, под моей защитой.
Под защитой упыря! Под защитой упыря от трехглавой твари. В страшном сне такое не приснится.
– Я гляжу, ты быстро свыкся со всем этим… – Гриня взмахнул рукой с зажатой в ней папиросой.
– Выбора другого нет.
А ведь и правда. Какой у него оставался выбор? После всего увиденного и не в такое поверишь.
– И как тебе информация? – Гриня смотрел Власу в глаза. Нормальным человеческим взглядом смотрел, но волосы на загривке все равно зашевелились.
– В штаб о таком не доложишь, – сказал Влас задумчиво.
– Вот и я так думаю. В штаб не доложишь, но делать что-то все равно нужно.
– С чем делать? Откуда все эти… люди?
– Из Видова. Добрая половина на той поляне – мои односельчане. Из тех, кто от карателей ушел. От карателей ушли, а от упыря, выходит, не смогли.
– От какого упыря? – Вот и проснулся в нем следователь. Давненько не высовывался. – Есть какой-то конкретный упырь, от которого они становятся вот такими?
– Думал, больше не осталось. Выходит, ошибался.
– Так, Гриня, не темни! Рассказывай!
А в том ли он положении, чтобы требовать у упыря, твари смертельно опасной, разъяснений? Но ему ведь в самом деле нужно знать.
– А давай мы с тобой, Влас Петрович, заключим сделку. Так сказать, джентльменское соглашение. – Гриня улыбнулся. Вот только улыбка у него получилась невеселая. – У меня в этом деле свой шкурный интерес имеется, но и у тебя, я же вижу, тоже осталось какое-то дельце в Гремучем ручье. Пока не понял, чего тебя туда так тянет, но про усадьбу я знаю побольше твоего. Глядишь, помогу.
– А взамен что? – Предложение, если разобраться, было дельное. Если отбросить в сторону тот факт, что Гриня никакой не джентльмен, а самый настоящий упырь, который не так давно сожрал зайца.
– А взамен ты нам поможешь. Мне и пацанам. С Митяем нужно что-то делать, а я пока не знаю, что. К врачу ему нужно. До Зосимовича далеко, значит, придется тащить в город. А в городе, я так понимаю, знакомцы у тебя всякие водятся. Доктор точно должен иметься.
Доктор у Власа имелся. Старый, еще старше Зосимовича. Старше и осторожнее. Обращаться к нему можно было лишь в самом крайнем случае. Наступил ли этот крайний случай? Власу думалось, что наступил.