Стоило мне выйти за порог, как служанка схватила меня за рукав и увлекла в темную аллею. Там меня ждала Она. Освещенная струившимся с неба бледно-серебряным светом луны, Она была бесподобна. Дыхание моё перехватило от восторга и я, осторожно вдыхая ночную свежесть, смешанную с ароматом кёльнской воды, застыл от восхищения. Как же она была хороша! Я сейчас же отдал бы всю мою оставшуюся никчёмную жизнь только за одно прикосновение к этому бесподобному созданию.
- Спаси меня, - вдруг, прошептала красавица и прижалась ко мне своим трепещущим телом. - Спаси!
- Конечно, конечно, - зашептал я, чуя, как крупной дрожью зашлось моё тело. - Кто? Где?
Я очень явственно вспомнил, как просила меня совсем недавно спасти незнакомка на лесной поляне, а я... Теперь такого не будет!
- Он преследует меня каждую ночь. Он всех здесь в страхе держит... Он одержим дьяволом...
- Кто? - прохрипел я, чуя, как злость закипает в моей душе. - Баташев?
- Нет, - прошептала красавица. - Мой муж сам боится его, как огня...
- Так кто же это?!
- Это племянник мужа - капитан -поручик Стельшин. Ты видел его сегодня за завтраком. Это исчадье ада!
И тут красавица прижалась ко мне телом трепещущим да жарко прошептала, показывая рукой куда-то во тьму.
- Вон он. Он меня ищет.
И я увидел в бледном свете силуэт человека. Потом в моей руке как-то оказался разбойный нож, и я пошёл. Всё было, как во сне. С крадущимся злодеем нас разделяло не более дюжины саженей. Я должен был осторожно подобраться к нему со спины и воткнуть нож в поганое сердце, но сухая ветка мигом нарушила все планы. Словно выстрел в горах, раздался треск сломавшейся палки. Человек обернулся, и я узнал его: это был, действительно, капитан- поручик. Я приготовился к схватке, поднял руку с ножом, готовый к прыжку напружинился, но тут случилось удивительное дело: капитан-поручик от меня побежал. Я за ним! Догнал я его на плотине. Всего полшага осталось. Замахиваюсь, предчувствуя, как кинжал сейчас со злым хрустом рассечет ненавистную мне плоть. Бью! Но не врезается нож в плоть, а гнется и скользит, как по каменной стене. Противник ловко подсекает мои ноги, и мы катимся куда-то во тьму с откоса плотины.
Капитан-поручик оказался несказанно силён, и скоро он прижал мою шею к земле предплечьем своей железной руки. Я извивался и хрипел, стараясь освободиться от этого жесткого захвата. Силы были на исходе.
- Я от Эртеля, - вдруг, прошептал мне на ухо удачливый противник и чуть-чуть ослабил захват.
Услышав фамилию своего самого главного начальника, я перестал сопротивляться и только таращил глаза на капитана-поручика. Я ожидал всего, но только не такого поворота событий. Наш новый московский обер-полицмейстер Федор Федорович Эртель лично давал мне указания, перед тем, как я отправился в эту таинственную усадьбу Баташева.
- Твоя задача: прикинуться этаким простачком, - напутствовал меня Федор Федорович, - и завязать как можно больше знакомств, потом я пришлю человека, который расскажет тебе, как действовать дальше.
Из всех указаний начальника, я выполнил пока только одно - выказал себя полнейшим дураком, а человек от Эртеля уже здесь...
- Чего мне дальше делать? - спросил я, глядя на сердитое лицо посланца.
- А я почём знаю? - нахмурился капитан-поручик.
- Как "почем"? - постарался я окончательно вывернуться из-под его жесткой руки. - Федор Федорович сказал, что от вас получу все дальнейшие указания.
- Так-то оно так, - вздохнул, отпуская меня Стельшин, - но ты нам все карты спутал. Кто тебя просил на меня с ножом бросаться? Хорошо, что я всегда кольчугу под рубаху одеваю, а то бы...
- Мне жена Баташова сказала, что вы племянник его, а её преследуете. Просила меня защитить...
- О, ехидная баба, - усмехнулся капитан-поручик. - Она подговаривала меня убить Баташова, чтоб наследство получить, а когда я отказался, так она вон что придумала. За тебя взялась... Хорошо... Только нам-то с тобой чего дальше делать? Давай так поступим: скажешь ей, что убил меня и утопил в пруду. После твоих подвигов на медвежьей спине, она во всё поверит. Я же уйду отсюда, а ты жди другого посланника. И вот еще что: если тяжко тебе будет или что-то очень важное узнаешь, обращайся к псарю Еремею. Скажешь, что от меня. Понял?
Я и кивнуть головой не успел, как капитан-поручик исчез в темных кустах.
На следующий день я провёл первый урок с детьми Баташова. Учить детей я решил по правилам профессора Новикова, первое из которых гласит: не погашайте любопытства детей ваших и питомцев. Я решил, что подробнейшим образом буду отвечать на все вопросы своих учеников, а для начала я решил проверить, как они пишут. Открыл я наугад священное писание и стал диктовать.
- Доброе имя лучше большого богатства и добрая слава лучше серебра и злата...
Диктовал я медленно с расстановкой, чтоб дети всё могли записать, как следует, но напрасны оказались потуги мои: сыновья Баташова не знали букв. И пришлось мне начать обучение с "аз". Я объяснял учениками значения и букв и всё ждал, что вот сейчас откроется и господин Баташов придет проверить, как я учу его чад. Я очень боялся этой проверки, и Бог меня миловал - никто с инспекцией ко мне не пожаловал.
Вечером, когда стемнело, я встретился в дальней аллее с Екатериной и рассказал ей о своей "расправе" над капитаном -поручиком Стельшиным. Красавица поцеловала меня в щеку и упорхнула к освещенным окнам барского дома, а я, радостно вдыхая ночную прохладу, пошел к своей каморке.
- Студиоз, - кто-то негромко окликнул меня из кустов.
Я остановился, приготовившись к очередному ночному приключению. Приглядевшись, я разобрал в кустах широкое лицо молодого парня.
- Пойдем, чего покажу, - настойчиво подзывал меня к себе парень. - Не бойся, студиоз, пойдем...
- А я и не боюсь, - тут же, слегка задетый за живое, ответил я и шагнул с тропинки в кусты.
Путешествие наше в кустах оказалось коротким, и мы подошли к холодной кирпичной стене. Мой провожатый поднёс палец к губам, потом встал на огромный валун, посмотрел в какую-то щель и жестом велел мне сделать то же самое. Я повиновался. То, что я увидел через щель, настолько поразило меня, что я на некоторое время окаменел. По освещенной многими свечами зале бегали обнаженные (совершенно обнаженные!) женщины, а за ними гонялся седой старик, какого мне уже довелось видеть за завтраком у господина Баташова. Тощее синюшное тело старца также не было прикрыто ни единой тряпицей. Старик громко ржал и носился по зале, словно сатир за нимфами.
- Видел, - подмигнул мне парень, силком стащив меня с валуна, увлекая в кусты. - "Павильон любви". Вот бы туда попасть разок.
- Зачем?
- Неужто не понимаешь? - округлил глаза мой новый знакомец. - Туда самых пышных девок со всей округи собирают. Наш барин часто по окрестным деревням ездит, как заметит складную девку и в павильон сразу. Уж очень он до девок охоч.
- У него ж жена красавица, - не поверил я парню.