Торопливо завершив уроки, я побежал искать лакея дядю Фрола. Нашел я его в гардеробной, Фрол старательно чистил поношенный офицерский сюртук.
- Фрол, - сразу постарался я взять быка за рога, - а мне Гриня нужен. Где он?
- А почто он тебе? - глянул на меня лакей усталыми покрасневшими глазами.
- Книгу я ему дал почитать, - стал я на ходу придумывать правдоподобную причину своего интереса.
- Чего?
- А книга мне эта сейчас очень нужна, потому как господин Баташов велел мне...
- Нет Грини в усадьбе, - перебил мои фантазии Фрол, утирая тыльной стороной ладони правый глаз.
- А где же он?
- Уехал...
- Так дай мне ключ от подвала, я сам у него в каморке книгу поищу.
- Слушай, - лакей схватил меня за рукав, - шёл бы и ты отсюда подобру-поздорову... Из-за тебя Гриня на кладбище...
Фрол, будто вспомнив что-то, отпустил меня, отвернулся к окну, и мне показалось, что он заплакал. Я же подобрал с упавший сюртук, хотел отдать его Фролу, но замер, заметив на спине широкий разрез. Это ж моих рук дело! Сюртук капитана-поручика Стельшина!
- Значит..., - шевельнулась в моей голове страшная мысль. - Значит, его поймали подручники Баташова и...
Я выбежал из лакейской, дрожа от страшного предчувствия. Люди пропадают здесь, как мухи в злой паутине. Опять я остался один в этом сатанинском вертепе.
Лежал и думал я дотемна. Когда же тоненький серп месяца выплыл к середине черного неба, я решился.
Я осторожно добрался до той самой стены, где сражался с крапивной ратью и затаился там. Вернее, я сперва услышал скрип телеги, а потом затаился. Когда я подполз к потайным воротам, телега медленно скатывалась в темный зев, открывшийся в кирпичной стене. Никого рядом не было, и я шагнул вслед за телегой. Темным-темно. И если б я не знал, что вошёл в приземистое кирпичное здание, то думал, что путешествую с горы. Мне даже пришлось держаться рукой за холодную и неприятно скользкую стену, чтоб не идти слишком быстро. Скоро впереди появился тусклый мерцающий свет. Я пошел еще медленнее и осторожней. Свет становился всё ярче и ярче. Я уже хорошо видел телегу. Два человека медленно шли за телегой и веревками вовсю тянули её на себя. Получалось у них это обыденно и ловко - сразу видно, сразу видно, что сдерживать ход телеги, дело для них привычное. И чем ниже мы опускались, тем явственней шум: удары металлом о металл. Скоро телега выехала на ровную площадку, тут же к ней подошли голые по пояс бородатые мужики стали снимать тяжелые ящики. Свет от многочисленных факелов отражался от потных спин грузчиков, превращая их в страшных сказочных чудовищ. Я прижался спиной к стене и стал медленно подниматься вверх в темноту, но было уже поздно. Меня заметили! Я побежал вверх по темному тоннелю, выскочил на улицу, обрадовался и тут кто-то сильно ударил меня сзади по ногам. Я упал.
- А ты быстро бегаешь, учитель, - услышал я знакомый голос. - Вставай.
Я медленно поднялся и рассмотрел говорившего со мной человека. Это был капитан-поручик Стельшин. Сперва я обрадовался подобной встрече, но тут же смутился: а чего это он делал в том подвале? Там же...
- Ну, ты понял, что делают в этом подвале? - насмешливо смотрел на меня капитан-поручик, будто бы читая мои мысли.
- Фальшивое серебро, - уверенно предположил я.
- Угадал, - засмеялся Стельшин. - А ты не так уж и прост, как кажешься на первый взгляд. Я б в жизнь не поверил, что ты агент московского обер-прокурора, а вот Андрея Родионовича не проведешь. Он сразу смекнул, как и что да велел нам с Катериной тебя проверить. До него дошел слух, что наябедничал кто-то в Москву обер-прокурору о здешних делах, вот он и велел мне передать тебе привет от господина Эртеля. На всякий случай. Ты на этот крючок и попался, как последний пескарь. И мы, как на наживку, поймали через тебя рыбку покрупнее. Этот офицер нам много интересного рассказал. Тебя же мы не хотели пока трогать, ждали тех, кто еще к тебе приедет, но ты сунул свой нос не туда, куда нужно. И теперь всё...
- Вы меня убьёте? - дрожащим голосом переспросил я.
- Зачем убивать? - засмеялся Стельшин. - Ты теперь всю свою оставшуюся жизнь молотом будешь стучать в нашем подвале. Другим в назидание, чтоб, куда не следует, нос совать остереглись. Пошли...
Железная рука капитана-поручика схватила меня за шиворот и крепко направила в сторону входа в зловещий подвал. Сил противиться у меня не осталось, а потому я и покорился силе беспрекословно. Но мой ангел-хранитель оказался на страже. Не успел я сделать и двух шагов, как услышал позади себя какую-то возню и хриплый окрик.
- Беги!
Я обернулся. Стельшин лежал на земле, а над ним стоял лакей Фрол с крепкой палкой в руке.
- Уходи отсюда! - прикрикнул на меня Фрол. - У ворот тебя ждут. Спасайся. И скажи там своим, что это я донос написал в отместку за дочь свою, за Грушеньку. Сперва её у меня отнял сатана, теперь Гриню... Из-за тебя, Гриню-то. Пытали его калёным железом, чтоб он про все разговоры с тобой поведал... И не выдержало его сердечко... Иди отсюда!
Я побежал к воротам. У ворот меня ждали: проводник да два коня.
В усадьбу Баташова я вернулся через десять дней с ротой солдат.
- И где тут фальшивое серебро куют? - спросил меня командир роты.
- Сейчас покажу, - сказал я, увлекая за собой ротного. - Вон там здание кирпичное...
Однако, "там" вместо здания встретила нас водная гладь. В том месте, где я нашел таинственный подвал, теперь блестел под ярким солнцем безбрежный пруд. В тот же день мы стали вести строгий спрос со всех слуг усадьбы, но те твердили, что никакого здания кирпичного на месте пруда они отродясь не видали. Я велел позвать лакея Фрола.
- Помер, дядя Фрол, - потупив брови, потупив брови ответил на мой приказ молодой лакей в нарядной ливрее. - Десять дён, как помер. Вот, как раз, на берегу пруда и нашли его бездыханным поутру.
А в это время на крыльце стоял Баташов, глядел на меня, и сатанинская улыбка играла на лице его.